сбежишь — ворота гидравлические, на стенах — стрелки, а по углам — вышки с пулеметами. Ну, ничего — может, подвернется какая-нибудь служаночка — вот тогда и освобожусь.
Нас спустили в туннели, которыми гора была изрыта, словно муравейник. Как я понял, предыдущие хозяева обустроились ближе к морю и рыли шахты в сторону острова.
Бородатые рудознатцы обнаружили несметное количество жил — большей частью железных и медных, но даже не успели толком приступить к добыче, прежде чем навсегда покинули родные земли. И оставалось лишь догадываться, что послужило причиной, но она, очевидно, была чрезвычайно серьезной.
Внизу помимо нас трудились еще пара десятков человек — все в кандалах, обносках, со следами побоев и страшного измождения.
Около них прохаживались мужики в грязных тройках и били хлыстами тех, кто якобы филонил, хотя на мой взгляд, бедолаги махали кирками, как чертовы роботы.
Нас подвели к жиле, от которой только что волоком оттащили обессилевших до полуобморочного состояния рабов. И не успели мы сделать первый удар, как подошел надзиратель и «поприветствовал» капитана хлыстом по спине:
— Шевелись, старая рухлядь! Не то сброшу в колодец!
— Полегче с ним, — я подошел к мужчине. — Как он будет работать, если вы его бьете?
— Заткнись, шваль! — тонкий кончик хлыста ударил меня по щеке, и с подбородка закапала кровь.
Я нахмурился и шагнул ближе. Вертухай потянулся к револьверу, стоящий поодаль охранник снял с плеча винтовку.
— Назад! — рявкнул ублюдок. — Или еще хочешь?
Больше всего хотелось ехануть его молнией, но выставлять напоказ эту магию нельзя, иначе и в этот город пожалует агент — и вряд ли это снова будет женщина.
— Оставь нас в покое, — прорычал я. — Мы и так работаем.
— Не смей так со мной говорить, сученок!
Гад снова махнул хлыстом, но терпеть издевательства никто не собирался. Вот только использовать магию нельзя — она вызовет слишком много вопросов и привлечет ненужное внимание. Так что резко прыгнул вперед, поднырнул под замах и вмазал ублюдку кулаками под дых.
От двойной порции добра вертухай согнулся в три погибели и захрипел, а миг спустя по ушам молотом врезал оглушительный грохот. Да уж, стрельба из винтовки в шахте — то еще удовольствие, но меня больше заботил не звук, а то, что стреляли непосредственно в меня.
Я развернул надсмотрщика, накинул цепь на шею и выпрямил, заслонившись, как живым щитом. Солдат с мосинкой у плеча попытался прицелиться, но заложник тут же заверещал, как резаный:
— Стой, идиот! Беги за подмогой, живо!
Юнец подчинился и дал деру, а пару минут спустя из соседнего туннеля послышался спорый топот шагов. В проходе сверкнули тусклые кирасы поверх алых мундиров, и бойцы в касках навели на нас оружие.
Двое стояли прямо, двое — на колене, отчего узость прохода вряд ли бы нам помогла, задумай мы отбиваться. Вот только бой — это сущее безумие, и хотя мои матросы встали рядом, я не собирался подставлять их под пули.
— Что тут происходит⁈ — раздался грозный женский голос, и вперед вышла сурового вида шатенка в красном берете и плаще.
Зоя Измайлова
Возраст: 29
Статус: капитан шахтной стражи
Отношение: подозрение
Боже, храни равноправие, подумал я, посмотрел в карие глаза и активировал «приворот». Отношение за секунду подскочило до симпатии, и на угрюмом, точно выточенном из камня лице сверкнула ехидная ухмылка:
— Эй, красавчик. Как ты тут оказался?
— Он мятежник! — вертухай попытался вырваться, но я держал крепко — так, на всякий случай. — Задумал поднять бунт! Убейте его, немедленно!
— Уймись, Петро. А ты изволь объясниться.
Я бережно достал из-за пазухи грамоту, на которую Лука, к счастью, не позарился в силу своей нелюбви к политике, и поднял перед собой, как скрижаль Завета:
— Меня зовут Семен Любимов. Я — уполномоченный посол князя Маринина. Прибыл для переговоров с господином Игнатовым, но по дороге мой корабль перехватил его сын. Так я оказался здесь.
— Ох уж этот рыжий лис, — стражница шагнула к нам, взяла документ и свернула в трубочку. — Я передам все Захару Петровичу, а дальше — как он решит. Больше ничем помочь не могу.
— Спасибо, этого вполне достаточно, — ответил с поклоном, похожим на нервный кивок. — Нам бы совсем пришлось тяжко, если бы вы опоздали.
— А, да не за что, — она вновь улыбнулась. — Я — Зоя. Если вдруг что — заглядывай в каптерку.
— Не сочтите за наглость, но я считаю неприемлемым, когда свиту посла заставляют колоть руду.
— Слушай… — военная замешкалась. — Даже не знаю. С одной стороны, послу действительно не пристало тут торчать. С другой, я не могу ослушаться Луку…
— Так ведь он ничего и не приказывал. Просто поймал нас и притащил сюда.
— Ваша светлость, да мы не прочь поработать, — сказал капитан. — Главное, чтобы не пороли, как салаг.
— Слушайте внимательно, — капитан повысила голос. — Новичков — не трогать. А ты, господин посол, следуй за мной.
Отказываться не стал. С меня сняли кандалы и отвели в просторную комнату с видом на море. Всю мебель здесь высекли из камня — столы, кровати и даже полки.
Но куда больше заинтересовали барельефы на стенах, к коим гномы, похоже, питали особенную страсть. И каждая семья вела свою долгую родословную, отражая в камне все значимые события.
А с учетом мастерства резчиков, я без особого напряга разбирал изображения в мельчайших подробностях. Вот две фигуры (мужская и женская) склонились пред жрецом с курчавой бородой до пояса.
Жрец воздел над парой руки с зубчатыми, похожими на короны обручами, вот только речь шла явно не о восхождении на престол, а, скорее, о свадьбе.
Затем молодожены в оных обручах сидели во главе стола, а вокруг шел
