мы немедленно сделали то же самое в отместку. Всякий раз, когда мы ведем себя подобным образом, мы копируем методы диктатуры и впустую хвастаемся тем, что наша страна выступает за свободу для всех людей. Мы обязаны устанавливать свои стандарты поведения независимо от того, что делают другие страны, мы обязаны себе и всему миру, нашему собственному достоинству и самоуважению.
Из второй поездки в Россию я вернулась с убеждением, что любые разговоры о восстании народа против своего правительства были беспочвенной чепухой. Но, помимо этого, я привезла с собой более глубокую веру в то, что мы можем вернуть себе утраченное лидерство, если наши слова не будут расходиться с делом, если мы будем доводить демократию до конца, показывая миру, что наш образ жизни может предложить мужчинам, женщинам и детям мира больше всех остальных. Против миллионов людей, неспособных мыслить, мы можем противопоставить высвобожденную силу свободных людей, ибо только в свободной атмосфере человек может полноценно функционировать.
Глава 40
Американская мечта
Если вторая поездка в Россию вызвала у меня глубокие сомнения в эффективности методов, которые мы использовали в последние годы для решения проблем с Советским Союзом, то поездка, которую я совершила в 1958 году в Марокко, а затем, весной 1959 года, на Ближний Восток, заставила меня задуматься над тем, что мы должны переосмыслить весь наш подход к мировым проблемам.
Когда я приехала в Марокко, король любезно отправил к нам помощника и разрешил осмотреть северную часть страны. Это была моя первая возможность лично убедиться в том, какие трудности возникают на переходном этапе между колониализмом и независимостью. Проблемы, с которыми столкнулось Марокко, как мне показалось, были довольно типичными для всех молодых государств с переходной экономикой.
Когда французы покинули страну, забрав с собой всех своих граждан, деревни лишились учителей и врачей. Там не осталось ни одного человека с медицинским образованием. Марокканцы еще не были готовы заменить врачей, учителей и служащих собственными людьми. Возможно, пройдут целые десятилетия, прежде чем им это удастся. Откуда же тогда берутся нужные специалисты? Я хотела бы подробнее остановиться на этом вопросе позже, потому что, как мне кажется, в ответе кроется ключ или один из главных ключей к будущему.
Сильная засуха резко сократила запасы продовольствия, как будто острой нехватки квалифицированных специалистов было мало. С помощью церковных организаций Соединенные Штаты отправляли в Марокко большие объемы продовольствия, чтобы облегчить самые насущные потребности, но условия жизни все еще оставались на низком уровне.
Еще одна непредвиденная трудность заключалась в том, что марокканцы организовывали ярмарки, которые проводились в разные дни в разных городах. Из-за новой системы они упразднили должность посредника, в роли которого обычно выступал еврей. Это означало, что в Марокко оказалось много людей, у которых больше не было возможности зарабатывать на жизнь.
Огромная проблема заключается в том, что люди, возможно, еще не готовы создать стабильное и рабочее независимое правительство, несмотря на все успехи в борьбе за свободу. Французы ушли, но марокканцам оказалось некем их заменить. Они были совершенно не готовы к самоуправлению. На самом деле им стало гораздо хуже, чем год назад.
Сегодня то же самое происходит в Конго с уходом бельгийцев, но в еще более резкой форме. Время колонизации, вероятно, ушло навсегда, но необходима промежуточная переходная система, чтобы избежать хаоса.
Недавняя афро-азиатская резолюция ООН раскрывает трудность такого положения следующими словами: «Недостаточная политическая, экономическая, социальная или культурная готовность» не должна служить предлогом для отказа в признании независимости. Теперь мы не можем отрицать, что такой предлог часто использовался для отказа в праве на самоопределение. Но нельзя отрицать, что без соблюдения ряда базовых критериев самоопределение приведет к самоуничтожению.
Весенняя поездка 1959 года, которую я совершила со своей внучкой Ниной, была очень короткой: одна неделя в Израиле и две недели в Иране с остановками в Париже и Лондоне.
Советская Россия – страна, где сформировался свой образ жизни, политическая и экономическая философия. На Ближнем Востоке ситуация иная, молодые страны оказались в шатком и неопределенном положении во время перехода от прошлого образа жизни к будущему, без определенного пути и с неясной конечной целью. Такая ситуация все чаще встречается в молодых государствах, когда они стряхивают оковы колониализма или древних законов и обычаев и нащупывают свое место под солнцем. И какой будет эта цель, какое место они займут, какую политическую философию выберут в долгосрочной перспективе, во многом будет зависеть от того, как мы в нашей стране подготовимся к решению этой задачи.
Достаточно ли хорошо то, что мы делаем? Способны ли изменения последних лет, особенно в Африке, на Ближнем Востоке и в странах Латинской Америки, продемонстрировать убедительные доказательства того, что мы – та самая «Американская мечта», которая разумно, адекватно справляется со своей задачей? Боюсь, что нет. Искренне боюсь.
Для меня демократическая система представляет собой лучшую и ярчайшую надежду для человека на самореализацию, на жизнь, богатую возможностями и свободную от страха. Возможно, даже единственную надежду на полное развитие человека в целом. Но я знаю и с каждым днем все яснее понимаю, что наша система не сможет оставаться сильной и свободной, если мы будем ею пренебрегать, принимать ее как должное, уделять ей второстепенное внимание. Мы должны быть готовы, как жених в «Венецианском купце» (и, замечу, преуспевающий жених), отдать и рискнуть всем, что у нас есть.
Мы прибыли в Шираз, Иран, во время Рамадана, чтобы навестить мою дочь Анну, чей муж служил там. Иран, конечно, не арабская страна, но многие его проблемы схожи с проблемами его соседей на Ближнем Востоке. Главной проблемой, как мне казалось, была бедность. Массы людей становились все беднее и беднее, их здоровье ухудшалось, и так же катастрофически страдали природные ресурсы. Или, что более вероятно, потеря природных ресурсов привела к бедности. Горы Ирана, некогда покрытые лесами и плодородной почвой, теперь остались совсем голые. Земля превратилась в пустыню. За всем этим последовала неизбежная экономическая нестабильность.
Здоровье населения, как правило, оставляет желать лучшего. Самыми большими медицинскими проблемами стали трахома, туберкулез и голод. Страна существует в постоянном движении. Племена не желают оседать в деревнях, пока не убедятся, что такой образ жизни дает больше преимуществ. Они хотят быть уверены в том, что получат возможность работать с выгодной зарплатой, что подправят здоровье, что получат преимущества в образовании.
Большая часть населения по-прежнему неграмотна. Хотя в Ширазе и даже в некоторых деревнях есть школы, закон об обязательном образовании не применяется на практике.
Что еще сильнее усложняет обстановку, если говорить о будущих улучшениях, у иранца нет чувства ответственности перед обществом. Женщины по-прежнему находятся в незавидном положении. Все это
