Не стоит терять время, говоря о тех, кто из трусости или жадности покинул селение и отказался взяться за оружие. И все же стоит сказать, что ни капитан, ни Фадул и Каштор — его заместители — не пытались повлиять на чье-либо решение. Нет ничего опаснее, чем командовать трусами. Никто не знал этого лучше, чем Натариу.
Те, кто сбежал, спас свою жизнь и кое-какие пожитки, потеряв все остальное. Даже самоуважение и уважение других. Будто, бросив своих родичей и соседей, они получили на лицо и в душу следы черной оспы или подхватили проказу. Такое бывает.
В этот позорный список слабаков не входят те, кто уехал, выполняя долг или сопровождая раненых и детей. Зинью, помимо того что поддерживал своего отца Лупишсиниу, которого под вечер тяжело ранили, должен был также распространить новость о смерти Натариу, чтобы ослабить бдительность врага, — так ему велел сам капитан. Жаузе, с перевязанной рукой и раздробленным плечом, увел к верховьям Змеиной реки целый караван беременных и только что разродившихся женщин и ребятню. Он оставил на кладбище Большой Засады мать, двоих братьев, свояченицу и одну из дочерей, а также кума Жозе душ Сантуша.
Имена Зинью, Лупишсиниу, Жаузе и других раненых, среди которых Элой, Балбину, Зе Луиш и Рессу, стоят в списке храбрецов. Нужно прокричать громко и четко, чтобы их вспоминали, если на то представится удобный случай и будет желание, что сомнительно. Хотя бы один раз Дурвалину не ошибся в своих предсказаниях: те, кто не погиб, оказались тяжело ранены — Зе Луиш лишился ноги, а один жагунсо вырезал кинжалом Рессу глаз.
Отдавая должное разумному умозаключению самого Дурвалину, мы начнем список бесстрашных с его имени, всем известного приказчика, Сплетника, а за ним пойдут, сбивая друг друга в пылу схватки, Лупишсиниу, Зинью, Балбину, Гиду, гончар Зе Луиш, таманкейру Элой, Педру Цыган, Жозе душ Сантуш, Жаузе, Агналду, Аурелиу и Додо Пероба, который отпустил на волю всех своих дрессированных птичек. Тринадцать человек, не привыкших обращаться с огнестрельным оружием, за исключением гармониста, который всякое повидал и побывал в многочисленных перестрелках.
К ним присоединяются начиная с этой минуты выходцы из Эштансии Вава и Амансиу, которые, в отличие от других членов семейства, не удрали, не унесли ноги. После визита капитана клан собрался и решил остаться в стороне от конфликта, по крайней мере пока на них не нападут. А проблему прав на землю и условий работы они обсудят потом. Сиа Леокадия скрепя сердце согласилась, но на душе у нее скребли кошки. После того что случилось с семьей Ванже, уроженцы Эштансии разделились: большинство смотали удочки, укрывшись на ближайших фазендах.
Под началом Каштора Абдуима, Фадула Абдалы и капитана Натариу да Фонсеки оказались восемнадцать человек, но было бы безмерной, крайней несправедливостью не упомянуть женщин в списке храбрецов, хотя яиц у них и не было. Яиц, но не мужества. В отваге никто не мог сравнится с Жасинтой Корокой. А кроме нее там оставили жизнь сиа Ванже, ее невестка Лия, Паулина Маришка и — это стало откровением — сиа Леокадия. Ослепнув на один глаз, с обезображенным шрамом лицом, Рессу уже не выглядела как херувим, а больше походила на привидение.
И еще более несправедливо было бы забыть об Эду и Нанду из-за их нежного возраста. Нанду приехал в Большую Засаду одиннадцатилетним мальчишкой и вырос настоящим бабником, головной болью проституток. Он погиб вместе со своей семьей. Точно так же Миринью, сын Тарсизиу, внук сии Леокадии, который в отсутствие родителей и дядьев, будучи беспокойным двенадцатилетним мальчишкой, предоставил свою ловкость в распоряжение Натариу. Она ой как пригодилась, чтобы следить за передвижениями врага. Во время одной из таких ходок его взяли и хладнокровно убили, выпустив кишки. Эду пал, сражаясь бок о бок с Фадулом, унаследовав от отца самообладание и меткость.
Когда после десяти часов перестрелок, засад и рукопашной с огнестрельным или холодным оружием подвели итог, оказалось, что общее количество убитых — сорок восемь: двадцать два жителя Большой Засады и двадцать шесть нападавших, среди которых были главарь Шику Ронколью и злодей Кова Раза. Даже во время борьбы Базилиу де Оливейры с семьей Бадаро не бывало такой резни за столь короткое время.
19
Нет смысла кого-то обвинять, указывать на тех, кто за это в ответе, или кого-либо укорять. Неравенство сил было таким значительным, что захват Большой Засады оказался совершенно неизбежным.
Силы военной полиции, состоявшие из восьми человек личного состава и более чем двадцати новобранцев, нанятых, чтобы гарантировать успех операции и узаконить ее, под командованием главы Шику Ронколью и сержанта Ориженеша, пошли на последний, окончательный приступ только после известия о смерти Натариу. К этому моменту силы капитана свелись к шести здоровым мужчинам и одной женщине, Короке — проститутке, повитухе и его заместителю в отсутствие Фадула и Каштора, павших в бою. В предыдущих столкновениях участвовали жагунсо, не одетые в форму — стольких военных мундиров у отряда просто не имелось, — и было их по меньшей мере еще двадцать. Они бродили по дорогам, нападали на селения и наводили ужас на округу.
Впрочем, правду не скрыть и нужно о ней рассказать. То, что вытворил Агналду при появлении первых бандитов, определило начало побоища и, следовательно, общий кровавый характер набега, превратив бой в бойню. Вырубая лес на своем пути, группа жагунсо под предводительством Фелипау Зуреты продвинулась быстрее остальных и заняла мельницу. Натариу послал Каштора с четырьмя добровольцами — Додо Перобой, Балбину, Зе Луишем и негритянкой Рессу, святой воительницей, — форсировать мост, чтобы выбить оттуда захватчиков или по крайней мере помешать им пройти в глубь селения. Не ожидая, пока взвод подойдет ближе, Агналду схватил карабин и ринулся к мельнице.
С тех самых далеких и унизительных дней в Сержипи, когда их изгнали с земли в Мароиме, когда его привязали к столбу, будто быка на убой, и хлестали линейкой для порки рабов, Агналду чувствовал, как жажда мести жжет ему грудь и горло. Конечно, хорошо было бы выстрелить в сенатора, но раз уж его нет, пусть тогда заплатят по счетам те, кого прислали другие господа, чтобы снова навязать им несправедливый закон.
Он побежал вперед с карабином, который нес на плечах бесполезным грузом во время переселения. Он попал в грудь одному из жагунсо и сразу же рухнул под градом пуль. Это были две первые потери. По следам Агналду, чтобы удержать его — кто знает, — устремилась Лия, его жена. Ее расстреляли в упор, и она упала на тело мужа. А позади ее возник Аурелиу — в руках его было оружие, которое дал ему капитан. Ему так и не довелось выстрелить.
Взбешенный неожиданным нападением, Фелипау приказал жестоко отомстить. Наемники, впрочем, всласть насладиться местью не смогли. Им было недостаточно убить или вывести из игры Жозе душ Сантуша и Жаузе, которые были вооружены. Они убили старую Ванже, прибежавшую на крики, мальчишку Нанду чьим оружием была рогатка, и одну из близняшек Диноры: едва держась на тоненьких ножках, невинное дитя протягивало руки к бандитам.
Они не покончили совсем с двумя семьями из Сержипи — Амброзиу и Жозе душ Сантуша — только потому, что с другой стороны подошел отряд Каштора и застал их врасплох: они вышли из укрытия, которым была для них мельница, чтобы убивать в свое удовольствие. Бандиты отступили.
