Ее внезапно окружили люди, будто прозвучал неведомый сигнал,который собрал в фойе всех мужчин и женщин этого дома. Без сомнения, их вызвалпереполох ее появления, но они уважительно держались в стороне.
Было понятно без слов, что их двоих надо оставить в покое.
Отчего Пэйн почувствовала себя так, будто стала частьюсемьи.
– Я была у реки, – сказала она достаточно громко, чтобы всемогли ее услышать, – когда почувствовала запах врага. Я следовала за ним поверенице переулков и обнаружила двух лессеров. – Она почувствовала, какнапрягся Мануэль, и увидела, что ее брат сделал то же самое. – Так хорошо былоснова оказаться в бою…
На этих словах ее одолели сомнения. Но король кивнул ей. Атак же мощная женщина с короткими волосами… как будто она тоже участвовала в этойвойне и была знакома с ощущениями адреналина и удовлетворения. А вот Братья,судя по всему, чувствовали себя некомфортно.
Она продолжила.
– После меня туда прибыла группа мужчин – сильные, хорошовооруженные, настоящая армия солдат. Лидер был очень высокого роста, с темнымиглазами и волосами и – она поднесла руку ко рту, – дефектной верхней губой.
Послышались проклятия – и в этот момент Пэйн пожалела, чтоне провела больше времени у всевидящих вод до того, как покинула ДругуюСторону. Очевидно, описанный ею мужчина был всем знаком и крепко не любим.
– Он схватил меня, – здесь послышалось двойное рычание – егоиздали ее близнец и Мануэль. Успокоив мужчину рядом с собой, она взглянула набрата. – Он пребывал в заблуждении, что я причинила вред его кровномуродственнику. Он полагал, что является сыном Бладлеттера, и стал свидетелем того,как я убила нашего отца той ночью. Воистину, он искал меня на протяжении веков,для того чтобы отомстить.
На этой ноте Пэйн замолчала, осознав, что только чтопризналась в отцеубийстве. Но всем, казалось, было плевать – и это без словговорило о том, какие люди здесь собрались, и о том, каким ублюдком был ееотец.
– Я освободила солдата от заблуждения, в котором онпребывал. – Она упустила тот факт, что он ударил ее, и была рада, чтокровоподтеки на лице исчезли. Так или иначе, она считала, что остальным необязательно знать об этом. – И он поверил мне. Он не причинил мне боли – насамом деле, он защищал меня от своих воинов, и предоставил мне свое ложе…
Мануэль оскалился, как будто обнажая клыки... и она сразусосредоточила все свое внимание на нем.
– Одна, я спала одна. Он держал своих подчиненных наверху, исам оставался с ними. – Она продолжала успокаивать Мануэля, по крайней мере,пока не поняла, что он полностью возбужден, как мужчина, который стремитсяотметить свою женщину. И как это было эротично. – Ах... он завязал мне глаза ипривез на живописную гору с видом на город. А затем он меня отпустил. Вот ивсе.
Заговорил Роф.
– Он похитил тебя и держал против твоей воли.
– Он считал, что у него была на это веская причина. Онверил, что я убила его отца. И как только я ему объяснила, что это не так, онбыл готов немедленно отпустить меня, но снаружи стоял день, так что я не могланикуда пойти. Я позвонила бы, но потеряла телефон, и оказалось, что у них небыло сотовых, по крайней мере, я не видела ни одного. На самом деле, они живут,придерживаясь старых обычаев, все вместе и очень скромно, под землей, в помещении,освещенном свечами.
– Есть догадки, где оно располагается? – спросил ее близнец.
– Не имею понятия. Я была без сознания, когда они, –раздался многочисленный рык, и она покачала головой. – Меня подстрелил лессер…
– Что за черт…
– Тебя что?!
– Пистолет...
– Подстрелил...
– Ранена?!
Хм. Зря она это сказала.
Пока Братья говорили все разом, Мануэль приподнял ее, еголицо превратилось в сплошную маску ярости.
– Все. Хватит. Я должен тебя осмотреть. – Он посмотрел набрата. – Где я могу сделать это?
– Наверх. Направо. Через три двери найдешь комнату длягостей. Я велю принести туда еды, и дай знать, если понадобятся медикаменты.
– Заметано.
И с этими словами мужчина подхватил ее на руки и взбежалвверх по лестнице.
Хорошо, что фактически Пэйн уже закончила излагать своюисторию: учитывая выражение лица Мануэля, больше не стоит рассказывать онедавно перенесенных испытаниях.
Если ей не хочется, чтобы он пришел еще в большую ярость.
На самом деле он пребывал в таком состоянии, что томусолдату придется очень туго, если их с Мануэлем пути когда-нибудь пересекутся.
– Я так рада тебя видеть, – сказала она хрипло. – Ты все, очем я думала, когда была...
Он быстро закрыл глаза, как будто от боли.
– Они ведь не причинили тебе вреда?
– Нет. – И в этот момент она поняла, о чем он так переживал.
Положив ладонь ему на лицо, Пэйн сказала:
– Он не притронулся ко мне. Никто из них этого не сделал.
Дрожь, прошедшая сквозь его крепкое тело, была такойсильной, что Мануэль чуть не споткнулся. Но ее мужчина быстро взял себя вруки... и продолжил свой путь.
***
Наблюдая за тем, как человек уносит его сестру вверх попарадной лестнице, Вишес осознал, что прямо сейчас на его глазах открывается будущее.Эта пара теперь всегда будет вместе, и хирург с весьма сомнительным музыкальнымвкусом станет частью жизни Пэйн... и его жизни... навсегда.
Внезапно память вернула его на двенадцать месяцев назад,застыв на том моменте повествования, когда он вошел в кабинет хирурга, чтобыочистить воспоминания парня о произошедшем с Ви в больнице Святого Франциска.
Брат.
Он слышал это слово у себя в голове.
Тогда он понятия не имел, что бы это значило, потому что, ну,кто бы мог подумать, что это когда-нибудь произойдет?
И, тем не менее, вот оно, вновь одно из его видений сталореальностью.
Хотя, если быть уж совсем точным, это слово должно былозвучать не как «брат», а как «зять».
Но затем он взглянул на Бутча. Его лучший друг тоже наблюдал,как парень поднимался по лестнице.
Вот дерьмо, подумал он – «брат» тоже уместно в этом случае.И это хорошо. Манелло был из тех парней, кого не стыдно назвать своим родственником.
И, будто прочитав его мысли, король объявил:
– Хирург может остаться. Насколько захочет. И ему позволенообщаться со своей человеческой семьей, если пожелает. Что касается моегомнения, то в моем доме ему всегда будут рады.
