— Пока я не застрелю Матюхина, пусть никто из вас не смеет стрелять. Пароль для начала стрельбы в помещении штаба: "Довольно л-ломать комедию".
И совещание шло по заранее намеченному сценарию.
В самом начале военный комиссар бригады Борисов прочитал декларацию объединённого штаба боевых подпольных эсеровских дружин, якобы выработанную в Москве на межпартийном антисоветском съезде и привезённую сюда Эктовым. После этого Котовский разложил на столе карту-десятивёрстку, над которой тут же склонились главные лица с обеих сторон.
— Основываясь на данной декларации, я предлагаю временно отказаться от открытой вооружённой борьбы с Советами и перейти в подполье, — заговорил Котовский.
— Нет! — не согласился с ним Матюхин. — Я категорически против. Ближайшей своей задачей я ставлю свержение советской власти в Тамбовской губернии. А там посмотрим! Как бог даст.
Началась дискуссия. На карте появились первые разноцветные стрелки в направлении Тамбова.
Где-то спустя два часа Котовского знаками вызвали в сени. Докладывал помощник командира 1-го полка.
— Надо кончать, Григорий Иванович, — шептал он, — у нас небольшие неприятности. Бандиты по квартирам не располагаются, некоторые даже не слезают с коней. В общем, настроение у них нервное, по-видимому что-то всё-таки подозревают. А тут ещё, по неизвестной причине, между нашими коноводами и денщиками матюхинских командиров произошла ссора, перешедшая в драку. Наши бесшумно передушили и перерезали четырнадцать бандитов, приставленных к коням. Трупы пока зарыли в сено, но вдруг кто-нибудь из бандитских атаманов хватится своего ординарца. Вы, товарищ Котовский, больше в избу не возвращайтесь, нечего рисковать своей жизнью. Мы сами справимся с головкой.
Оказалось, что Матюхин тоже решил схитрить: в само село вошла лишь треть прибывших с ним партизан. А основная часть, около шестисот сабель, осталась на конях дожидаться окончания совещания.
— Нет, от принятого решения я отступать не буду, — решительно зашептал Котовский. — Кроме того, хочу лично убедиться, что Матюхин убит.
Котовский вернулся в избу. Совещание было в самом разгаре. Маленький, чернявый Николай Гарри, которого Котовский приблизил к себе ещё в Бессарабии, прикинулся махновцем и, размахивая руками, хвастливо описывал свои подвиги в составе армии батьки Махно.
— Я сегодня же начну наступление против красных! — крикнул Матюхин, постучав по столу рукояткой маузера. — Освобожу концлагерь и через короткое время создам новую армию в десять тысяч человек.
За селом занимался рассвет. Пора было уже и заканчивать совещание. Котовский глянул на своих помощников. Те были настороже и готовы к стрельбе.
Внезапно Котовский резким движением отодвинул табурет, на котором сидел, и встал во весь свой огромный рост, почти подпирая потолок. Поднялись и все антоновцы. Они ожидали, что атаман Фролов скажет напутственное слово прежде, чем закончить совещание. Матюхин даже хлопнул в ладоши требуя тишины.
— Пора к-кончать, — сказал Котовский, слегка заикаясь. — Довольно л-ломать комедию! Я — Котовский! А этих мерзавцев нужно расстрелять!
С этими словами Котовский направил дуло своего нагана в грудь Ивана Матюхина. Нажал на курок. Антоновцы застыли в оцепенении. Котовцы тоже ждали выстрелов своего командира, чтобы затем и самим вступить в схватку. Но произошло чудо: наган дал осечку. Перед самой операцией весь командный состав бригады получил в штабе армии новое оружие и проверить его не успели. Котовский вновь нажал на курок. И вновь осечка. Ещё раз, и снова неудача. Котовский в бешенстве бросил наган на пол и стремительно отстегнул деревянную кобуру, чтобы вынуть свой старый, проверенный в боях маузер. Однако в этот момент антоновцы наконец опомнились. Один из них пнул ногой в обеденный стол, тот перевернулся, лампа упала и погасла. Но темнота держалась в избе всего несколько мгновений. Затем стало светло, как днём, от многочисленных вспышек выстрелов. Перестрелка продолжалась не более двух минут. Один из выстрелов попадает в Котовского — пуля раздробила ему правую руку у плеча. Но он продолжал стрелять левой. Другая пуля попала ему в грудь. Матюхин, получивший четырнадцать огнестрельных ран, выскочил в окно, выбив головой раму, и скрылся в овраге. Впрочем, жить ему оставалось недолго, хотя продал он жизнь не за дёшево: отлежавшись в лесу, он организовал новый отряд и стал ещё более осторожным и ещё более свирепым. Чтобы окончательно с ним покончить, пришлось проводить новую операцию.
Стрельба в избе закончилась. Оставшиеся в живых котовцы вышли во двор. Вышел живым из этой огненной мясорубки и Эктов. Котовский потребовал себе коня, но едва к нему подвели Орлика, как он потерял сознание.
Оба полка котовцев и отряд тачанок за время совещания успели окружить село, и через какой-то час после ожесточённой винтовочной и пулемётной стрельбы с отрядом Матюхина было покончено.
Раненого Котовского доставили на станцию Сампур.
Весть о разгроме отряда неуловимого Матюхина мигом облетела всю Тамбовскую губернию.
20 сентября 1921 года заместитель председателя Революционного Военного Совета Республики Э. Склянский и Главнокомандующий всеми вооружёнными силами Республики С. Каменев подписали приказ № 264:
"... Награждается Почётным Революционным Оружием:
командир отдельной кавалерийской бригады т. Котовский Григорий Иванович, — за личное руководство 20 июля с.г. выдающейся по смелости операцией у д. Дмитровское (Кобылинка), в результате которой были уничтожены главари крупных шаек, а сами шайки в значительной мере изрублены, рассеяны и совершенно деморализованы. Тов. Котовский, будучи ранен, тем не менее, не оставил руководство вверенными ему частями, благодаря чему операция была закончена столь успешно".
109Михаил Тухачевский сидел за длинным столом, откинувшись на спинку стула и закинув ногу на ногу. Он проводил у себя в поезде очередное заседание штаба командования и лицо его было мрачнее тучи. Докладывал начальник Оперативного Управления штаба армии Тищенко. Известия были нерадостные.
— На этом участке Юго-Восточной железной дороги антоновские бандиты разобрали несколько вёрст рельсов и шпал и вывезли их в неизвестном направлении. Снова сорваны поставки хлеба в столицу. В коммуне "Луч", близ села Рассказово, сожжено правление, изба-читальня и убиты бандитами все члены коммуны, включая детей...
Тухачевский выпрямился и зло стукнул ладонью по столу.
— Иероним Петрович! — обратился он к своему заместителю Уборевичу. — С Рассказово это происходит вторично. Неужели нам мало одного случая, и мы по нескольку раз будем наступать на одни и те же грабли.
— Михаил Николаевич, проблема в том, что бандитов в Рассказове не было до последнего дня. Мы держали ситуацию под контролем. Но три дня назад связь с селом оказалась прерванной, причина обнаружилась быстро — антоновцы, прежде чем напасть, уничтожили телефонные и телеграфные провода. Меня, однако же, больше беспокоит другое. Мы иногда не предполагаем, куда устремят свой удар бандиты и откуда они при этом выскочат. Антонов же знает о практически каждом нашем шаге, о каждой нашей операции.
