темницу, узы которой были только на вход, — вдребезги, словно стеклянную! Никто не выходил из нее от века, а Скарт вышел, хотя должен был сгнить там! Он — Бог!..
Тогда где он? Занят? Бросил своего верного слугу, когда ему необходим совет?.. Скарт снова сел на маленькую скамеечку и стал раскачиваться, как учил хозяин, стараясь попасть в такт выговариваемым словам. Смысл их был ему непонятен, но произнесенные в определенном ритме, они рождали в нем странные ощущения переполнения изнутри, словно какая-то сила пробуждалась в нем, и хозяин отзывался, всегда. Но если продолжать так долго, как сейчас, приходил ужас от этой неведомой силы, от ее мощи. Скарт уже два раза подходил к порогу этого ощущения, но хозяин даже на такие призывы не откликался. Неужели это не важно?
Скарт медленно поднялся, хотя хотелось вскочить и бежать куда-нибудь отсюда — сила в этот раз приблизилась очень быстро. Но быстро вставать нельзя. Хозяин говорил, что можно сойти с ума, если не контролировать силу, если испугаться. Но где он?! Скарт вывернул руки и мощно потянулся вверх, прогнувшись, потом вывернулся, как наизнанку — вот тааак!.. Захрустели все кости и из груди вырвался мяукающий звук, как будто зевнула большая кошка. Скарт замер, потом сделал стремительный рубящий выпад рукой. И закрепил позицию блоком.
Я его вот так! И сразу — так!.. Он представил, почти увидел, как гибельно надламывается костистое тело пришельца от его разящих ударов. Его надо убить, убить любой ценой! Скарт чувствует исходящую от него опасность. А Скарт никогда не ошибается во врагах и в опасности, которую они несут. Он жил в опасности, он сын ее!.. Но где хозяин? Может, это его план?..
«Хру-упп!!! — возопил он мысленно. — Хру-ууупп! Отзовись! Что мне с ним делать?! Я хочу убить его, я хочу видеть его смерть!»
«Убей!» — услышал он вдруг очень далеко, но явственно, как легкое прикосновение этих тварей женщин. Они постоянно чего-то хотят от него. Это неприятное ощущение, будто тело плывет и стонет и выходит из-под контроля. Он спрашивал, но хозяин только смеялся и приказывал всегда держать вокруг себя женщин. «Постонет и перестанет!» — говорил он.
Закружилась голова. Скарту показалось, что Хрупп сказал еще что-то, но в голове была каша, какой-то шум. Что-то вроде: убей немедленно, мой мальчик… Ему почудилось, что хозяину тяжело и он хрипит, словно толкает что-то из последних сил. Хозяин кого-то преследует? Поэтому не может прийти к нему? Или?.. Нет, хозяин всемогущ, никто не может его преследовать! А я — с ним, я — его!..
Скарт снова замер и хищно вздохнул. Шум в голове прошел. Словно дождь кончился, подумал он вдруг и хмыкнул. Я убью его, хозяин! Он мне мешает! Он ниоткуда. Он никто. Он — враг!.. Я убью его прямо в постели как женщину или ребенка и посмотрю, как он будет пачкать простыни в агонии. Он труп, хозяин! Он сам лезет на рожон! Никого постороннего здесь не будет, пока я — Скарт!..
Кто-то кашлянул за занавеской…
— Только не давайте мне ваш кофе, ваше превосходительство, я от него становлюсь несколько не в себе!.. — Фома отчаянно зевал, снова сидя в кабинете государственного советника, куда его скрытно провел Танер, вытащив буквально из постели.
— Лучше дайте холодного вина, иначе меня опять куда-нибудь потянет! Хорошо, если это будет дама, а если — его величество?
Советнику, которого выматывала манера выражения мысли Фомой, пришлось в который раз сделать вид, что он не услышал сказанного. В отличие от предыдущей встречи он был настроен решительно.
— Собственно, о ваших полетах, — сказал он. — Вы кто, маги?
— Да ну что вы!.. — отмахнулся Фома: мол, ерунда всякая!
— Понятно… — Советнику не стало понятнее, но Фома так легкомысленно отмахнулся от этого высокого здесь, в Кароссе, звания, что Меркин сообразил: «Еще какой!..»
— Зачем вам мастер Фэй? — спросил он.
— Советник! — сказал Фома совсем по-простому, по-домашнему, глаза закрывались и сил на расшаркивание не осталось. — Долго объяснять. Доктор, то есть сэр Джулиус…
— Я понял.
— … подозревает, что Фэй из-за болезни стал медиумом.
— И что?
— Как что? — удивился Фома, уставившись на советника. — А-а! — вспомнил он, что перед ним обычный человек искажения.
— Ну, понимаете, советник, — стал объяснять он. — Вдруг заболели люди: у одного — одно, у другого — другое, у третьего — еще что-нибудь, а в общем, не поймешь, что происходит. И вот находится один, и у него ярко выраженные симптомы этого заболевания, которое теперь можно классифицировать и поэтому лечить всех остальных, поскольку это болезнь всей страны. Правильно лечить — не от поноса, а от запора!
— Болезнь всей страны? — пробормотал тайный советник, уже не обижаясь на фамильярность этого рыжего типа. — Вы что диагностируете страны?
— Ну зачем же? Я, например, спасаю свою задницу. А если при этом нечаянно диагностирую еще чью-то, то извините, так вышло! — Фома снова отчаянно зевнул. — Постоянно занимается диагнозом Док… сэр Джулиус. Он вам и расскажет в подробностях и про вас, и про страну вашу веселую, и про Хруппа, кстати. Так что спрашивайте у него, а мне надо поспать, извините, господин советник. Где он, кстати?
— Но он тоже исчез!
— Да? — удивился Фома и чертыхнулся про себя. — Ах, вот оно что! Сбежал, подлец! А куда, что сказал?
— «Как только я ему понадоблюсь, я буду»
— Узнаю Доктора! Значит, диагностировать вашу задницу придется мне, — разочарованно протянул Фома.
Лицо государственного советника вытянулось.
— О, простите, советник, не вашу, конечно. Образно! Но давайте, не сейчас, ваше превосходительство, утром — я умру, если не посплю немедленно! Я уже сплю!
— Поверьте, господин рыцарь, дело не терпит отлагательства! Днем мы вряд ли сможем встречаться, это опасно. Завтра за вами уже будут следить люди Скарта.
— Торти, я жду, жду, а тебя все нет и нет, шалунишка!..
Потайная дверь кабинета Меркина отворилась и
