Книга Кого не взяли на небо - Клим Мглин

Монакура Пуу, голый и огромный, подошёл и встал рядом с девушкой, уставясь в проход секретного коридора. Потом сложил свои гигантские ладони в рупор и громко прорычал в темноту:

— Stop this fucking games, bro. Do you need help or do you wanna bleed?

В ответ послышался слабый шелест, и вскоре из сумрачного проёма показалась медленно приближающаяся фигура. Она передвигалась, будто пьяный вдрызг хоккеист. На пол полетела стальная бита, и незнакомец попытался приподнять руки в жесте добрых намерений, но тут его ноги подкосились. и странный обитатель тайного коридора рухнул лицом вниз.

Сержант и Аглая бросились к распростёртому на полу телу. Монакура перевернул лежащего и сдвинул вверх нахлобученную на самые глаза вязаную клошарскую шапчонку.

Аглая Бездна навела на открывшееся лицо луч своего фонарика, и ахнула, прикрыв свой огромный рот ладошкой в жесте истинного удивления.

— Здравствуй, бойцовая рыбка, — произнёс сержант, и, не мешкая, начал раздевать безжизненное тело.

В сторону полетели ролики, невнятные цацки на массивных золотых цепочках, и части спортивного костюма бренда «Adidas».

— Нашёл, — выдохнул голый сержант, ощупывающий и осматривающий обнажённого мужчину, — Мелкая, ремень!

Бездна выдернула их штанов армейский ремень и протянула Монакуре.

— Я почему-то так и думал, что это ты здесь живёшь, — радостно сообщил сержант наклонившись к уху пленника, ущербно куцому и заросшему жёстким седым волосом.

— Так это он и есть? Собственной персоной? — раздался сзади мрачный голос лива.

Монакура Пуу затянул ремень на простреленном бедре мужчины, останавливая кровотечение, и, полуобернувшись к догнавшему их Скаидрису, кивнул головой.

— Ёп твою мать, — произнёс лив, опустившийся подле тела злосчастного хранителя древнего замка, — Соткен и правда волшебница. Вы только посмотрите. Это ж, блядь, его лицо. Его настоящее лицо. Ему же, наверное, лет сто уже, а лицо, как на тех старых постерах девяностых.

Монакура Пуу одобряюще похлопал лива по плечу, и кивнул.

— Так оно и есть, щенок. Та самая культовая физиономия. Помоги мне поднять его. Мелкая, сделай нам проход.

Милитаристский ботинок обрушил на стену всю мощь своего брутального протектора и хлипкий гипсокартон, хранящий тайны секретного коридора, разлетелся в пыль. Монакура Пуу и Скаидрис внесли тело в помещение, оказавшееся просторным холлом. Сержант огляделся по-сторонам, поднял кверху лохматую голову и глубоко вдохнул спёртый воздух древнего особняка.

— Туда, — уверенно сказал он и потащился вперёд, сжимая в огромных лапах обнажённые ступни пойманного хранителя коридора. — Теперь нам нужно поспешить. Нам снова нужен наш чудесный доктор. Надеюсь, кто-либо, кроме меня, согласится поделиться своей кровью с живой легендой?

* * *

Скальд Хельги грезил наяву. С тех пор, как неумолимое время преподнесло ему неожиданный сюрприз в виде перемещения в пространстве, он непрестанно благодарил судьбу за этот драгоценный подарок, ибо нынешняя относительная реальность нравилась ему всё больше и больше. Всё, что случалось здесь, в этом странном мире, было... как же это новое слово... Было просто охуенно! Во! Просто охуенно! Все эти «тачки», «пушки», кошмарные сражения и абсолютно невероятные приключения. А сейчас ему снился сон, да не простой. То, что происходило с ним сейчас, являлось настоящим волшебством, сладким мороком, липкими ведьминскими чарами. Юный воин лежал на спине, распростёртый на широченной кровати, а чресла его объезжала растрёпанная женщина, именно та, которую он не так давно возжелал наяву, очарованный её колдовскими танцами. Хельги зрил огромные упругие груди, что колыхались над его лицом, осязал мокрое естество наездницы и ни сколько не стремался обкончаться раньше времени. От переизбытка страсти. Ведь это же, всего-навсего, очень яркий, прекрасный сон. Такие сны — обычное дело для тонкого сознания одарённых скальдов. Великих скальдов. Юноша попытался схватить губами бешено прыгающий перед его носом набухший сосок, промахнулся, а затем выгнулся дугой, будто плечи короткого боевого лука, и мощно извергся, сжав задницу женщины изо всех своих немалых силёнок. Та продолжала свой галоп, но, почувствовав, что конь под ней пал, остановилась, и, сильно размахнувшись, втащила скальду крепкого леща слева. Курносый нос и пухлые подростковые губы окрасились в красное.

Грёзы кончились и наступила суровая реальность. Это не было сном. Он обкончался раньше времени.

Любовники услышали шум в коридоре: Соткен неторопливо слезла с юноши, одёрнула своё дурацкое платье, и нацелив в проём двери дуло Ремингтона, невозмутимо ожидала появления гостей. Как обычно, дверь распахнулась от сильного пинка стройной женской ноги и в помещение ввалилась Аглая Бездна, тыкающая во все углы стволом своего Глока, а за ней — голый Монакура Пуу и наполовину голый Скаидрис, с окровавленным животом.

Мужчины что-то тащили.

— Съеби с кровати, — небрежно бросил сержант испуганному викингу, — Кто это тебя так, сопляк?

Хельги потёр разбитый лоб и сполз с постели прочь.

— Я, — ответил удручённый Скаидрис и гадостная ухмылка Монакуры Пуу стала ещё шире.

Они бережно положили свою ношу на кровать и Монакура оглянулся было, чтобы призвать доктора, но та уже стояла рядом, переминаясь с ноги на ногу и вожделенно оглядывая всех прибывших.

— Ах, сколько обнажённых мужчин, — сказала она и слегка пощекотала огромный член сержанта.

Сержант презрительно оглядел двух щенков подле себя, после чего ткнул пальцем в свою ношу.

— Отставить, боец. Посмотри лучше, кого мы нашли. Ему надо срочно помочь.

— Когда это ты, мой милый, хотел помочь человеку... — начала было Соткен, но осеклась, лишь только её, затуманенный ведьминским зельем взгляд, остановился на бледном лице лежащего человека.

Соткен непроизвольно вздрогнула.

— Ёп твою мать, Харли. Ты всё ещё здесь. Здравствуй.

В стальных глазах заблестела предательская влага.

— Твоя работа? — толстый, как палка колбасы, палец сержанта указывал на точёное лицо раненного мужчины.

В голосе Монакуры чувствовалось искреннее уважение.

— Моя, — голос Соткен вновь отвердел, — Моя работа.

— А это, — длинный грязный палец уткнулся в окровавленное бедро пленника, — Походу, работа ваших грязных лап, как я посмотрю. Творишь магию, создаёшь прекрасное, даришь людям красоту, а вы всё рушите. Вандалы...

Она вздохнула, и проверив у лежащего пульс, ощупала рану.

— В операционную его. Нам всем повезло. Сейчас я на творческом подъёме. Правда поднялась невысоко.

Скальда Хельги одарили уничижительным взглядом, после чего маленькая кривая женщина в дурацком летнем платье подхватила за ствол своё ружьё и исчезла в сумраке коридора.

* * *

— Какая прелесть, — бледная рука, покрытая затейливой вязью синих татуировок, поднесла изящную фарфоровую чашечку к приоткрытым алым губам.

Морриган слегка подула на