бы давно тебя поработил. Кого я, кстати, тебе напомнил?
— Секрет, — Изуна подпер подбородок ладонью, уже в открытую любуясь Даном и зная, что Шоураю это неприятно. — Итак, ты здесь. Верно ты хочешь в этом сражении бросить все свои козыри на стол?
— Я уже их бросил.
Шоурай мог бы рассказать, что с утра закончил все дела Конохи на месяц вперед. Политические, медийные, гражданские — вообще все. Некоторые даже за тех, кто стоял ниже него рангом — пускай бездельничают. Если сегодня ему суждено будет проиграть, он будет полноправным Хокаге еще месяц.
Он мог бы рассказать о слезах в глазах жены. Мог бы, но не стал. Ибо это — плохая примета.
Тем временем Карума, до того пристально присматривающийся к рослому мужчине, стоящему подле Като, подошел ближе. И набычился, смотря на очередную марионетку.
— Ты даже его захватил, — процедил он, глядя на Дана. — Я хотел прикончить его сам. И доказать, что я лучше.
— Если хочешь, я исполню твою просьбу, — усмехнулся клон, вместо оригинала, проведя рукой по усам. — Но после боя.
— Тогда не подыхай. Не доходи до Восьмых.
Марионетка ответить не успела. Хотя клон-Шоурая и хотел этого, но их прервали. Низкий и глухой гул разнесся по всему убежищу, находящемуся глубоко в пещерах под землей. Разнесся практически единовременно — все ощутили его разом. И все же явственно ощутили угрозу, которую нес в себе этот гул.
— Отряду «мясо» выдвигаться на поверхность! — тут же среагировал Зак, играющий роль главного стратега. — Шестому и девятому подразделениям выстроиться стеной! Минута пошла!
Акацуки не шевельнулись, но как-то незаметно и разом изменились. Мгновенно. Только что начался их главный бой. Хотя все про себя называли его «последним». Но все они, вдруг, утратили робость и страх.
— Он идет, — произнес Шоурай, сложив руки на груди.
— Идет, — оскалился Изуна.
* * *
— Зашевелились, муравьишки, — хохотнул Хирузен, глядя на то, как из невидимых глазу пещерок выпрыгивают марионетки Шоурая.
— Напоминает мне Анкор Вантиан, — вспомнил Сенсома. — Тогда Страна Неба среагировала похожим образом.
— «Но в то время я был еще молодым и слабым,» — подумалось Богу Шиноби, и он посмотрел на напарников. — «И в союзниках у меня была лишь молодая Казекаге, ее горячий и глупый братец, да Озин… Сейчас все иначе.»
— Они идут, — произнес Данзо, недовольно смотря на врагов единственным родным глазом. — И это и правда армия…
С каменистых земель Страны Гор, в которую отряд даже толком не успел углубиться, на них действительно неслась целая армия. Сенсома не заметил среди врагов ни одного знакомого лица, но он прекрасно знал, что они — именно враги. Эти шиноби не носили никаких отличительных знаков, хотя явно принадлежали когда-то к разным Странам, как Малым, так и Великим. Сейчас все их прошлое стерлось и смылось. Все эти шиноби будто бы представляли собой армию нукенинов.
— «Нет,» — подумалось Сенсоме. — «Это не армия. Это он. Шоурай. В отдельности и в целом. Он — каждый из них, но и никто. Враг. Мой самый странный враг.»
За долгую активную жизнь шиноби у Сенсомы было много врагов. Были враги на один раз, те, которых он побеждал в первой же битве. Были враги вроде Какузу, с которыми он сходился не раз, побеждал, но не окончательно. Были и такие враги, которых он не знал, но которых был обязан одолеть, как Джашин. И, конечно, было множество заклятых врагов, таких как Изуна, Зак, Карума. И Мадара. Но среди них всех Шоурай был самым странным.
Потому что он не подходил ни к одной категории. И, в то же время, попадал под описание каждой.
— Как бы то ни было, — выдохнул Сенсома вслух, но тихо. — Моих врагов ждет лишь одно.
Его союзники напряглись вместе с чакрой, пришедшей в движение вокруг Бога Шиноби. Сенсома готовился к броску. Он подготавливал себя физически, ментально и морально. Он подготавливал свою чакру и природную чакру вокруг.
Он собирался сокрушить Шоурая.
Тем временем армия, сближающаяся с отрядом, все разрасталась и разрасталась. Возможности контролера-Шоурая предстали перед группой Бога Шиноби во всей красе. Хирузен и Данзо даже узнавали местами некоторых шиноби, сейчас так спокойно бегущих на свою погибель. И их это коробило.
Потому что ни один из узнанных ими не был рангом ниже джонина.
И Сенсома прыгнул. Без лишних слов и указаний. Без спецэффектов. Просто прыгнул вперед, к армии врагов. Но от его прыжка задрожала земля.
Он яростно влетел в самую гущу замешкавшихся врагов и моментально убил троих. Марионетки Шоурая отличались личными силой и сплоченностью, но даже им было не дано понять, когда начнет атаку величайший в мире воин. И Сенсома воспользовался этим, влетев в окружение и максимально сократив его поголовье. Убитые отлетели изломанными куклами — они ему были не нужны, а среагировавшие еще живые марионетки оскалились в одинаково им неподходящих выражениях лиц и резко бросились на него.
Шоурай знал о силе Математика Боя, как Сенсома знал о сплоченности воинов своего врага. На каждый удар Бога Шиноби приходился сразу десяток вражеских. Какие-то удары проходили, а какие-то нет. Но большая их часть наносилась вообще лишь для того, чтобы отвлечь его, запутать. И оборонить тех, кому не повезло попасть под его тяжелую руку.
Математик Боя смазался, переходя на абсолютно новую скорость. В его руке мелькнул клинок. И почти сразу же над полем битвы раздалось зычное:
— Стиль Холодного Дыхания: Двадцать Четвертое Ката. Человек-Армия!
Сразу же вошедший в актив Семи Небесных Вдохов (он не собирался церемониться сегодня), Сенсома последовательно атаковал одной из своих мощнейших техник. Враг замешкался вновь, и даже не потому, что не мог ожидать этого. Шоурай знал эту технику и спокойно мог увидеть ее начало.
Но это ничего не меняло. Он замешкался, потому что вообще ничего не мог противопоставить этой атаке.
— Хорош, старый пес, — крякнул довольно Хирузен, видя какой огромный урон понесла армия Шоурая от одной-единственной атаки Сенсомы.
И Шоурай это видел. И даже знал, что следовало делать. Без раздражающей подсказки Зака.
Армия марионеток стала огибать Математика Боя. Сражение с ним было невозможно, поэтому ядро — самая большая часть армии, просто наступала на него. Они не бились, они умирали. Но выигрывали тем самым время.
А левый и правый фланги войска шумной лавиной направились к
