его никто не обжалует — то есть, строго юридически ЛГБТ еще даже не экстремисты), и уже утром следующего дня новость — полиция вломилась в клубы. Правда, пока только сфотографировала паспорта. Началось, - подумали геи. А вот и не началось. Наступила тишина. Ворвавшиеся в первую траншею солдаты подтащили дров, намариновали барашка и жарят шашлычок. Начальство мучительно думает — что это было? во мы начудили-то. Что дальше-то делать? Если еще неделю-другую волна репрессий не обрушится на несчастных геев, то вообще-то говоря, это был холостой выстрел. Потому что через пару недель будет еще какая-то история, а потом — еще. И всё предыдущее не то чтобы забудется, но уйдет на второй план. А силовикам будут даны уже новые указания, поставят новые планы, палки и показатели. И в итоге мы получаем пшик. Сам по себе террор никуда не девается. Он и существует для того, чтобы постоянно пугать людей, но это классический несистемный, хаотический террор. Который потребляет ресурс, но на выходе у него почти ноль. Энергия выделяется, полезной (хотя бы с точки зрения режима) работы нет. А как называется энергия, которая не может быть использована на совершение работы? Правильно, энтропия. Инферно. А система закрытая, и в ней режим своими усилиями добавляет новую порцию этого самого инферно. Что происходит с системой, которая накапливает энтропийную энергию? Она делает еще шаг к точке фазового перехода. К катастрофе, говоря бытовым язком. Террор — это проект. Вообще любая разумная деятельность проектна. И выглядит она всегда одинаково — вначале вы тратите значительный ресурс, чтобы взломать уже существующую стационарную систему, затем вы производите в созданном вами пространстве решений необходимые проектные изменения, затем — фиксируете полученный результат до состояния новой стационарной системы. Это база. Одно вытекает из другого. Российская власть умеет ломать. Что делать дальше — она имеет крайне смутное представление. Это и называется «утрата проектного управления». Вы не умеете созидать, вот в чем ваша проблема, ребята. Вы умеете только ломать, да и то — так себе.","Когда я пишу о том, что российская власть... - Анатолий Несмиян | Facebook",https://www.facebook.com/mika.al.rami/posts/pfbid0BLB2d5Hk7wQvbfk2HBmKKhmKkWfSb69PEUB9czuYhr17ouMVG4gSNmdM7Kp9mTQnl,2023-12-04 00:08:24 -0500
"я как начну слушать программу Миши Фишмана, не... - Александр Морозов | Facebook","я как начну слушать программу Миши Фишмана, не могу оторваться. Потому что он создает в очень быстром темпе ""интригу интерпретации"" (очевидных событий). У него программа - это не серия комментируемых событий, а ""повествование"", очень острое, четкое, образное большое ""эссе"" о событиях недели. И мне это очень нравится. Мне нравятся несколько российских телеведущих, которые строят эфир в формате ""давайте разберемся"" (так вел свою программу на ""Свободе"" Тимур Олевский, например), мне нравится радикальный дендизм Дзядко (""не в чем тут разбираться, это все полная похабщина, давайте послушаем, как другие джентельмены понимают эту хуйню""). Пивоваров мне тоже нравится - как пример того, что когда-то снова станет возможным (т.е. ""объективистская журналистка"" с абсолютно качественным подбором каждой картинки и каждой фразы). Но Миша Фишман - это лучший ""политический"" (именно политический) автор еженедельной программы: из-за темпа, из-за энергии набега на тематику, из-за увлеченности интерпретацией происходящего. (всажу тут скриншот на память. у него сегодня день рождения):","я как начну слушать программу Миши Фишмана, не... - Александр Морозов | Facebook",https://www.facebook.com/amoro59/posts/pfbid0GgSTArVTcxWYY25Jhc9omkvGoXmRYmYx6XAm2HJyhLCxj8hVZucL54guZjUASK6Fl,2023-12-04 00:09:16 -0500
#Витухновская_политические_заметки... - Alina Vituhnovskaya | Facebook,"СТОКГОЛЬМСКИЙ СИНДРОМ СОВЕТСКИХ ГОЛЕМОВ А самые настоящие чудовища в сериале ""Слово пацана"" — родители ""пацанов"" — безликие васнецовые советские монстры, делающие бессмысленные карьеры грузные мужчины, рыбообразные женщины вечно с глазами на мокром месте, следящие, подглядывающие, сдающие детей то в милицию, то в Суворовское училище, жалостливые и жестокие одновременно, слезливые и бесчувственные, благодушные до идиотизма, всю жизнь терпевшие над собой власть государственного насилия, но шарахающиеся от уличного. Слепые и глухие неблагодарные зрители программы ""В мире животных"", не понимающие природу подлинного зла. Институционально насилие было закреплено за государством, оно было имманентно ему в той степени, что граждане, уже впавшие в стокгольмский синдром, даже не понимали его как насилие. Зато банда ""пацанов"" для них была олицетворением инфернального ужаса. И сейчас те же советско-постсоветские люди трепещут от бойни в кино, забыв о бойне на границе.",#Витухновская_политические_заметки... - Alina Vituhnovskaya | Facebook,https://www.facebook.com/vituhnovskaa/posts/pfbid0bTUxVri3KiK6b6R6U578PXgei5GqY4JotrsDx4WrWfz8uDus8TwPsfJxcaepCexml,2023-12-04 00:12:31 -0500
Leonid Gozman - Здесь хорошая новость - склоки внутри российской... | Facebook,"После большевистского переворота за границей оказалось множество противников новой власти. Сегодня их бы назвали российской оппозицией. Выброшенные из страны, они пытались противостоять режиму Ленина, внести свой вклад в его неизбежный и скорых, как им казалось, крах. Они надеялись вернуться. Не получилось! Они старели, они растрачивали силы на борьбу за адаптацию на новом месте, на преодоление всяческих бюрократических препон, которых и тогда было достаточною. Их ссоры и споры казались тогда очень важными, но сегодня их судьба, судьба выдающихся людей – Милюкова, Керенского, Плеханова, Врангеля, Деникина – интересна только отдельным историкам. Теперь, через сто с лишним лет после той трагедии, ясно, что важно было не то, как они взаимодействовали между собой, какие лозунги выдвигали и какие планы строили. Важно было только одно – что после 1917 в России на несколько десятилетий утвердилась жесточайшая диктатура. И что по окончании открытой вооруженной борьбы с большевиками русское зарубежье не оказывало существенного влияния на положение дел в стране. Да, остались книги великих русских писателей, оказавшихся, как сегодня иностранные агенты, лишними в России – а ведь какие имена – Бунин, Набоков! Остались глубокие аналитические труды звезд русской политики – того же Милюкова, Струве и многих других. Но судьбу страны решали уже не они. Деятелям русского зарубежья можно предъявлять претензии за то, чего они не сделали или сделали не так до октября 1917 или в период Гражданской войны. Вот согласился бы Керенский на столь не любившего его Корнилова, вот придушил бы Плеханов Ленина – а ведь мог, рядом же сидели, вот поняли бы лидеры Белого движения, что надо смириться с выходом из состава Империи части покоренных ранее стран, а не отталкивать их от себя декларациями о неделимости. Да, это были развилки, которые они все могли пройти, как прошли, а могли и иначе. Но после окончания Гражданской от них уже почти ничего не зависело. Увы, сегодня мы повторяем их путь. Это факт, хотя большинству из нас он и не нравится. Мы не можем свергнуть путинский режим. У нас ослабляется связь с Родиной –
