мне понадобишься, и я оказался прав. Однако я собирался так поступить только из-за того, что знал — ты постараешься со мной покончить.
— Так я и сделаю.
— Ты помнишь, как мы сражались с тобой в последний раз? Теперь ты стал старше и медлительнее, а я в расцвете своих сил. Я Рыцарь Крови, ты же знаешь.
— Сейчас это не имеет значения — сказал Эспер.
— Мы все еще можем это сделать вместе, — сказал Фенд. — Это наш единственный шанс.
— Даже если так и есть, ты же сам сказал, что схватки уже начались. Так зачем ты мне нужен?
— Пожалуй, ты прав.
— Эспер! — закричала Винна.
Фенд прыгнул к нему быстрее, чем монах Мамреса, его правая рука с кинжалом метнулась к лицу Эспера. Однако лесничий увернулся, шагнул вперед, принял удар второго кинжала Фенда в живот, а затем вонзил свой кинжал под подбородок Фенда с такой силой, что поднял сефри в воздух. Эспер ощутил, как ломается позвоночник его врага.
— Я же сказал, это не имеет значения, — проговорил Эспер.
Потом он отшвырнул на землю захлебывающегося собственной кровью Фенда и опустился на одно колено, глядя на торчащий из живота кинжал.
Эспер бросил еще один взгляд на Фенда, но остекленевшие глаза сефри уже смотрели в иной мир.
— Самое время, — пробормотал Эспер, опускаясь на четвереньки, чтобы подползти к Эхоку и разрезать связывающие его веревки.
— Ты позволил ему ударить себя ножом, — сказал юноша.
— В долгом бою он бы одержал победу, — ответил Эспер. — Я бы умер, а он остался бы жив. — Он протянул нож Эхоку. — Разрежь веревки Винны.
Потом Эспер встал и подошел к Винне. Она тяжело дышала, он видел, как шевелится ее живот. Не открывая глаз, она схватила Эспера за руку:
— Проклятье, — сказал Эспер. — Мне очень жаль, любимая.
— Это ее убьет, — сказал Эхок.
— Да, — ответил Эспер.
— Что мне делать?
— Я не знаю, — сказал Эспер. — Принеси сюда Лешью; может быть, она знает. Она рядом с входом.
Эхок кивнул и ушел.
Эспер обнаружил, что ему трудно сделать глубокий вдох. Казалось, на него что-то давит.
— Винна, — я не знаю, можешь ли ты меня слышать, — заговорил он. — Я сожалею о том, как я себя вел — особенно в последнее время. Я должен был многое тебе рассказать, но не мог. Я был связан договором с Сарнвудской Колдуньей.
Винна попыталась ответить, но смогла лишь застонать. Ее глаза открылись, и он увидел, что они затуманены болью.
— Все равно я тебя люблю, — прошептала она.
— Да. И я тебя люблю. Этого ничто не изменит.
— Наш ребенок… — Она вновь закрыла глаза. — Я ее вижу, Эспер. Я вижу ее в лесу вместе с тобой, с ее отцом. У нее мои волосы, но в ней есть что-то дикое, унаследованное от тебя, и у нее твои глаза.
Эспер протянул руку, чтобы погладить ее волосы, но увидел, что ладонь залита кровью, и вытер ее о землю.
Когда его рука коснулась земли, все замерло, и он почувствовал, как его пальцы все быстрее и быстрее зарываются в землю, кожа растягивается, на всю долину, потом на холмы, и на всю умирающую землю, а потом он вновь оказался на севере и глядел в глаза умирающего Тернового короля.
Лесничий.
Он поднял руку и вернулся на свое прежнее место, рядом с Винной.
Фенд смотрел на него сверху.
— О, проклятье, — пробормотал Эспер.
— Время пришло, — сказал Фенд.
Вот только это был вовсе не Фенд, а Колдунья.
Ошеломленный Казио немного постоял в неподвижности, пытаясь понять, что происходит. Затем он сообразил, что Остра пришла в себя и смотрит на него.
— Любимая, — сказал он. — Ты в порядке?
Пока Остра вставала, остальные выбежали из склепа, наверное, хотели увидеть, на что теперь способна Энни, умеющая летать.
— Со мной все хорошо, — ответила Остра. — Я спала.
— В течение нескольких дней, — сказал Казио. — Ты знаешь, что случилось?
— Я была с Энни, или она находилась со мной, — ответила девушка. — Все перепуталось, но мне кажется, что душа Энни перешла ко мне, пока исцелялось ее тело.
— Ты знаешь, как отсюда выбраться?
Остра огляделась.
— Мы в Тенистом Эслене?
— Да.
— Тут есть тропа, ведущая в замок. Но прежде мы должны найти Энни.
— Ну, она только что улетела вместе с Узником, — сообщил Казио. — Ты можешь ходить?
— Я чувствую себя прекрасно.
Он помог ей встать и поцеловал.
— Пойдем, посмотрим, что происходит, — предложил Казио.
— Один момент, — послышался знакомый голос.
Марше Хесперо стоял у входа в склеп. Он выглядел каким-то взъерошенным, а в его голосе слышалось напряжение.
Казио обнажил Акредо.
— Мне нужна только она — сказал Хесперо, указывая на Остру — Она — это связь; она — путь к Энни. Я еще могу всех спасти.
— Ты? — Казио едва не рассмеялся. — Ты полагаешь, я поверю, что ты пытаешься кого-то спасти?
— Послушай, — продолжал Хесперо. — Человек, который привел тебя сюда, все еще сражается с Энни, пока мы беседуем. Энни, скорее всего, победит, а потом придет сюда, чтобы покончить со мной. Если это произойдет, мы все будем мечтать и молить о тех днях, когда люди были рабами скаслоев.
Казио встал перед Острой.
— Об этом мне ничего не известно. Возможно, ты лжешь, возможно, говоришь правду. Если бы мне пришлось гадать, я выбрал бы первое. Но это не имеет значения.
— Он не лжет, — пробормотала Остра.
— О чем ты говоришь?
— Энни пыталась сказать мне нечто похожее, хотя мне кажется, она сама не знала, что имеет в виду. И я действительно связана с ней; мы прошли один и тот же священный путь.
— Послушай Остру, — сказал Хесперо, — Времени осталось мало.
Казио посмотрел на Остру.
— Ты ему веришь?
— Нет, — ответила она. — Но разве у нас есть выбор?
— Ну, я не отдам ему тебя, — сказал Казио. — Он может убить вас обеих.
Она закрыла глаза и взяла его за руки.
— Казио, если потребуется…
— Нет.
— Не понимаю, зачем я
