— Какого эльфа?
— Охранника из посольства.
— Кто его видел, кроме тебя?
— Все.
— Белый всегда приходил сам?
— Да.
Хотелось рычать и кому-нибудь набить морду. Очень хотелось набить морду. А может и не одну…
Плетение тем временем теряло свою силу буквально на глазах. Вампир практически лежал на столе плашмя. Я стряхнул с рук остатки тьмы и направился к двери.
Что за…
Под дверью сидел кот. Облезлый, тощий, непонятного окраса, со странным витиеватым узором на шкуре. Сидел и смотрел на меня огромными желтыми глазищами.
И опять же что за?..
Я переступил порог, осторожно закрыл дверь, чтобы не спугнуть непонятное животное, не отрывая от него взгляда. Из морга послышался глухой звук рухнувшего на пол тела: заклинание прекратило действовать.
С каких пор у меня по замку шляются коты?
Я смотрел на уродца, уродец смотрел на меня.
— Ну и чей ты?
Животное склонило шишковатую башку набок, улыбнулось. Он. Улыбнулся. Кот.
Из разряда бреда. Я продолжал смотреть.
Обормот поднялся, обошел меня по кругу, еще раз и еще, внимательно разглядывая, не переставая скалиться, затем уселся на место, шевеля усами, куцый хвост едва заметно подрагивал, на морде застыло скептическое выражение.
На морде. У кота. Ага.
Он внимательно осмотрел меня с ног до головы еще раз и скривился.
— Ты, знаешь ли, тоже рожей не вышел, — выгнул я бровь. — Да и не только рожей, — чудовище склонило голову в другую сторону, дернуло драным ухом, среагировав на урчание в моем животе. — Настолько тощий, что смотреть больно. Пошли на кухню, что ли?
Я направился вниз, кот, фыркнув, последовал за мной.
Странное. Очень странное животное.
Огромное помещение кухни встретило темнотой и тишиной, но стоило переступить порог, и зажглись светляки. Я замер у первой попавшейся кладовки, внимательно изучая ее содержимое. Чудовище явно дворовое, наверняка привыкло питаться на помойках и охотиться на крыс. И с тем, и с другим у меня были проблемы.
— Мышей или помоев у меня нет, но вот рыбу предложить тебе могу, — я поставил на стол тарелку с вяленым окунем, кувшин с молоком, плошку со сметаной и положил головку сыра, достал пару свежих яиц и грудку цыпленка. А себе взял окорок и какие-то овощи. Выяснилось, что я очень голоден.
Кот все это время сидел сзади и внимательно наблюдал за моими манипуляциями, не издав ни звука, не попробовав приблизиться или потереться об ноги. Очень странное животное…
Я положил в одну тарелку всего по чуть-чуть, в другую налил молока и плюхнул обе на пол перед носом моего молчаливого спутника.
Кот уставился на меня, ехидно выгнул бровь, обошел обе тарелки по дуге, задрав облезлый хвост, даже не понюхав, и запрыгнул сначала на стул, затем на стол.
Я попробовал согнать засранца, но при малейшей попытке взять его на руки животное нагло скалилось и лезло царапаться.
Ладно, все равно с утра здесь все моют. Я поставил миски на стол и сел сам, пододвигая к себе мясо.
Уродец снова скептически посмотрел в свою тарелку, сдвинул плошку с молоком и принялся наблюдать, как я режу свинину.
Очень странное животное.
Я налил себе в бокал морса, наколол на вилку кусочек и тут же получил мягкий удар лапой по руке.
— Что? — отложил приборы в сторону, кот плюхнулся на живот, отставил назад тощую задницу и пополз ко мне, обогнул мою тарелку и обнял лапами блюдо с мясом. Пришлось отрезать куски и ему.
Через два луча мы с котом жевали копченый окорок, я закусывал овощами, уродец предпочел сметану и сыр, так и не притронувшись ни к рыбе, ни к яйцам, ни к молоку, ни к цыпленку.
— Откуда только ты взялся? — пробормотал, глядя, как облезлый мешок костей с достоинством короля уничтожает полголовки сыра. Уродец поднял ко мне морду и снова улыбнулся. Свет утреннего солнца отразился в глазах-плошках.
Тьма, да что с этим котом?
Додумать мысль не дала легкая боль, кольнувшая левую руку.
Лист.
Я сорвался с места и через несколько вдохов стоял в проеме двери.
— Что?
Рина резко повернула ко мне голову, руки вампирши, покрытые водной пленкой, замерли над грудью стража.
— Ее лихорадит. Началось где-то оборота пол назад. Жар сбить не получается, и…
Я склонился над девочкой-ветром, коснулся лба — обжигающий.
— Ты давала ей кровь?
— Пыталась. Она отворачивается, кричит, бросается тьмой, я не могу разжать ей челюсти.
— Где тебя поселил Тивор?
— Через стенку.
— Набери холодной воды в ванну и можешь быть свободна. Я позабочусь о ней, если что — позову. Советую тебе поспать.
Вампирша несколько вдохов сидела неподвижно, а потом молча кивнула и пошла выполнять поручение, бормоча себе под нос ругательства.
— Снова отказываешься от крови, девочка-ветер? — я отогнул край одеяла, осторожно снял сорочку и наложил поверх бинтов стазис: не надо ее лишний раз мочить. Поднял безвольное поразительно легкое тело на руки, пропустил выходящую вампиршу.
Лист не просто была горячей, она почти обжигала мне руки, я чувствовал жар даже через одежду.
Гребаная дымка!
Опустив стража в ванну, сел на пол и клыками царапнул себе запястье, поднося к ее носу.
— Ну же, девочка-ветер, открой рот.
Лист заворочалась, отчего тут же практически вся ушла под воду, в стену врезалась тонкая струйка тьмы. Я выругался, хватая ее и вытягивая на поверхность.
Ладно, попробуем по-другому.
Я обнял Листа одной рукой за плечи, поднося кровоточащее запястье ко рту, второй надавил на подбородок. Малышка дернулась, жалобно застонала, стараясь вырваться, начала выскальзывать из рук, гибкое тело дрожало не переставая, когти царапали дно ванны, тонкие руки отталкивали, тьма начала окрашивать ее кожу в черный.
Какая же она все-таки горячая! Надо шевелиться.
Я подтянул девушку повыше, поднялся на ноги, нахмурился.
А если так?
Я практически сорвал с себя одежду, подхватил девчонку на руки и уже вместе с ней перешагнул бортик ванной. Ледяная вода заставила дернуться, на миг перехватило дыхание, я ругнулся, расслабляя сведенные судорогой мышцы, стиснул челюсти, связывая ее запястья и лодыжки тьмой.
Плохая идея.
Лист втянула в себя путы, и через вдох моя же тьма шарахнула в стену, кроша плитку. Пришлось обхватывать вампиршу ногами, фиксируя тело. И снова я резанул клыками уже успевшее затянуться запястье, и снова надавил ей на подбородок, удерживая голову.
