Потому что сама раса — нечто принципиально иное. Как и проблема расизма. Она таит в себе много подводных камней, ее нелегко обсуждать, и в результате мы — иногда — вовсе избегаем ее обсуждения.
Затем я прочла новости о медицинской сестре-афроамериканке из Флинта, штат Мичиган. Она больше двадцати лет проработала в родильном отделении, пока однажды некий молодой отец не заявил, что желает встретиться с ее начальником. Он потребовал, чтобы она и ей подобные не прикасались к его ребенку. Как оказалось, заявитель был сторонником идеи о превосходстве белой расы. Начальник официально оформил запрос, после чего несколько членов персонала больницы афроамериканского происхождения подали в суд и выиграли дело. Этот случай заставил меня задуматься, и я принялась разрабатывать сюжет.
Я знала, что хочу описать события с точки зрения черной медсестры, папаши-скинхеда и общественной защитницы — женщины, которая, подобно мне и многим моим читателям, была вполне благонамеренной белой дамой, сроду не считавшей себя расисткой. Внезапно я поняла, что не просто могу закончить этот роман, но обязательно это сделаю. В отличие от моего первого, неудавшегося кавалерийского набега, я писала не для того, чтобы рассказать цветным об их жизни. Я писала для своего собственного сообщества — для белых людей, готовых указать пальцем на скинхеда-неонациста и назвать его расистом, но не способных распознать расизм в себе.
По правде говоря, я с таким же успехом могла бы описывать себя — такую, какой я была совсем недавно. Читатели часто говорят о том, как много они почерпнули из моих книг, и я, когда пишу роман, тоже узнаю для себя много нового. На этот раз, однако, мне постоянно открывалось нечто новое обо мне самой. Я исследовала свое прошлое, свое воспитание, свои пристрастия и раз за разом обнаруживала, что вовсе не была столь невинной и прогрессивной, какой себя представляла.
Большинство из нас воспринимают слово «расизм» как синоним слова «предрассудок». Но расизм — нечто большее, чем просто дискриминация по цвету кожи. Это еще и вопрос о том, кому принадлежит институциональная власть. Создавая неудобства для цветных, затрудняющие достижение ими успехов, расизм обеспечивает преимущества для белых, облегчающие достижение ими успеха. Эти преимущества увидеть непросто, но еще труднее признаться в обладании ими.
Именно это, как я поняла, и стало для меня побудительным мотивом к написанию этой книги. Когда речь идет о социальной справедливости, белый союзник вовсе не должен быть спасителем или посредником. Роль союзника в том, чтобы найти других белых людей и, беседуя с ними, заставить их увидеть, что многие преимущества, которыми они пользовались в своей жизни, являются прямым результатом того, что кто-то другой никогда этих преимуществ не имел.
Я начала свое исследование с продолжительных бесед с цветными женщинами. Хотя я знала, что забрасывать цветных вопросами — не лучший способ самообразования, но все же надеялась втянуть этих женщин в процесс. Взамен они сделали мне подарок: поделились своим опытом, рассказав о том, каково это — быть черной. Я очень благодарна этим женщинам не только за то, что они терпеливо сносили мое невежество, но и за то, как искренне хотели меня просветить. После этого я имела удовольствие беседовать с Беверли Дэниел Тейтум — бывшим президентом Спелман-колледжа и известной исследовательницей расизма и межрасовых отношений. Я прочла книги доктора Тейтум, Дебби Ирвинг, Мишель Алекзандер и Дэвида Шайплера. Я записалась на семинар по социальной справедливости под названием «Демонтируй расизм» и проводила в слезах каждый вечер с тех пор, как начала сдирать с себя лоск собственных застарелых заблуждений на свой счет.
Я познакомилась с двумя бывшими скинхедами, чтобы обогатить словарный запас ненависти для моего персонажа — сторонника превосходства белой расы. Не кто иной, как моя дочь Сэмми, нашла Тима Заала — бывшего скинхеда, общавшегося по скайпу с ее классом. Много лет назад Тим до полусмерти избил гея. Выйдя из Движения, он начал сотрудничать с Центром Симона Визенталя, выступая с докладами о преступлениях на почве ненависти, и в один прекрасный день понял, что человек, которого он когда-то едва не убил, работает с ним плечом к плечу. Последовали извинения и прощение, и теперь они друзья, еженедельно рассказывающие на семинарах о своем уникальном опыте. Кроме того, теперь он счастливо женат на еврейке. Фрэнки Миинк, другой бывший скинхед, сотрудничает с Антидиффамационной лигой. Несмотря на то что Фрэнки когда-то рекрутировал новых членов в расистские банды в Филадельфии, теперь он ведет программу «Гармония через хоккей», поощряющую расовое разнообразие среди детей.
От этих мужчин я узнала, что группы белых расистов верят в разделение рас и считают себя солдатами в священной расовой войне. Они рассказали мне, как вербовщики в группы ненависти выслеживают детей, запуганных и затравленных своими сверстниками или из неблагополучных семей. Они распространяют листовки с угрозами белым в белом районе и следят за реакцией подростков, выделяя тех, кто говорит, что белым грозит опасность. Тогда они подходят к этим ребятам и говорят: вы не одни. Смысл в том, чтобы перенаправить ярость новичка в русло расизма. Насилие стало пропуском, мандатом. Кроме того, они рассказали мне, что сейчас большинство групп скинхедов представляют собой не банды, жаждущие насилия, а скорее коллективы индивидуумов, обеспечивающих работу подпольной сети. В наши дни белые расисты одеваются так же, как обычные люди. Они сливаются с толпой, ставя общество перед угрозой совершенно нового вида террора.
Когда пришло время выбрать для этой книги название, я снова испытала внутреннюю борьбу. Многие из моих давних поклонников знают, что первоначальное название романа было другим. «Великие мелочи»[50] — отсылка к цитате, часто приписываемой преподобному доктору Мартину Лютеру Кингу-младшему: «Если я не могу делать великие вещи, я могу проявить величие, даже занимаясь мелочами». Но было ли у меня, белой женщины, право перефразировать эти чувства? Многим членам афроамериканского сообщества не нравится, когда белые люди используют высказывания Мартина Лютера Кинга-младшего для выражения собственного опыта, — и с полным основанием. Тем не менее я знала также, что и Рут, и Кеннеди время от времени занимаются в романе мелочами, имеющими весьма важные и длительные последствия для других. Плюс ко всему для многих белых, только вступающих на путь обретения расового самосознания, слова доктора Кинга часто являются первым шагом на этом пути. Его красноречие о предмете, который большинство из нас чувствуют неподходящим для облечения в слова, вдохновляет и подавляет. Кроме того, хотя индивидуальные изменения не в силах искоренить расизм — существуют системы и институты, требующие коренной переделки, — именно мелкие повседневные дела могут как увековечить расизм, так и частично его демонтировать. По всем этим причинам, а также потому, что, как я надеюсь, это подвигнет людей больше узнать о докторе Кинге, я выбрала этот заголовок.
Среди всех моих романов эта книга всегда будет занимать для меня особенное место благодаря огромному множеству изменений, вызванных ею в моем отношении к себе, и благодаря тому, что она заставила меня осознать расстояние, которое мне все еще предстоит пройти. Нам, американцам, нравится думать, что причина, по которой мы добились успеха, заключается в том, что мы упорно трудились, или в том, что мы были умны. Допустить, что мы обязаны своим успехом расизму, значит признать, что пресловутая американская мечта осуществима отнюдь не для всех. Исследовательница темы социальной справедливости Пегги Макинтош указала некоторые из этих преимуществ: например, более легкий доступ к рабочим местам и жилью. Если вы белый, вам легче зайти в случайную парикмахерскую и тут же найти мастера, готового вас подстричь. Купить куклу, игрушку и детскую книгу, изображающие людей вашей расы. Получить продвижение по службе, не вызвав ничьих подозрений в том, что единственная причина этого — цвет вашей кожи. Потребовать разговора с ответственным лицом и получить направление к человеку вашей расы.
