Девочка согнула колено, приподняв край синего платья. Слегка поклонилась. Протянула ей сорванный желтый цветок.
Хюррем попыталась выскользнуть из объятий тьмы и взять этот цветок, но не смогла. В горле у нее застрял крик. Теперь ей хотелось вырваться из тьмы и бегать за бабочками вместе с Александрой в море желтых полевых цветов. Но вырваться из тьмы ей никак не удавалось.
На лице девочки появилось лукавое выражение: «Хюррем влюблена в Сулеймана?»
– Конечно, влюблена.
– И Сулейман, конечно, тебя любит?
Хюррем хихикнула про себя: «Откуда ты знаешь?»
– Ты ведь очень красивая.
Внезапно девочку что-то отвлекло. Она вновь принялась бегать за бабочками, кружась и подпрыгивая. Потом она внезапно остановилась, словно бы что-то вспомнила.
– А у тебя есть трон, корона?
Хюррем растерялась.
– Ведь это здорово – быть Хюррем Султан, – сказала девочка, вновь принимаясь бегать и кружиться. – Я решила. Тоже буду Хюррем.
Хюррем хотелось вырваться из тьмы, что крепко держала ее в своих объятиях, подняться с ложа, не выпускавшего ее. Ей не удавалось. «Нет! – закричала она. – Лучше оставайся султаншей полей!» Но Александра уже давно скрылась из виду. Внезапно Хюррем услышала песню. «Хоть бы никогда не кончалась эта песня», – подумала она, но внезапно все вокруг начало таять. Сначала поблекли краски. Затем исчезло поле в цветах. Затем – горы в дымке. Потом стих шум ветра, и перестала доноситься песня Александры. Окно закрылось. Хюррем вновь осталась один на один с тьмой.
Ей запомнился вопрос девочки: «Любит ли Хюррем Сулеймана?» Она задрожала. «Сулейман, это ты пришел ко мне?» – спросила она, ощупывая постель рядом с собой. Рядом никого не было, но ей все равно казалось, что ее сжимает в стальных объятиях муж. Страстно сжимает. Она чувствовала, как у нее на шее, груди разгораются огни от горячих, как огонь, губ султана Сулеймана. У нее перехватило дыхание. Разве так бывает? Разве можно таять от жарких поцелуев здесь, между светом и тьмой, между бредом и явью, между раем и адом?
Ей стало страшно. Она попыталась сесть. Из груди рвался немой крик. Чьи это пальцы? Она застыла от ужаса. Попыталась нащупать в темноте владельца пальцев, отправившихся в сводящее ее с ума путешествие по ее телу. Но увидеть его не смогла. Его не было. Пальцы, не имеющие владельца, ползали, как пауки по ее ногам! «Кто ты?» – простонала она. Никто не ответил. Хюррем попыталась отодвинуться от пальцев, которые оставляли печать греха и похоти на каждой потаенной точке ее тела. «Нет! – закричала она. – Нет! Нет!»
Она подумала о том, что, подняв себя, сама бросает себя во тьму. Она бежала, чтобы спастись. Однако ни рук, ни ног у нее не было. Паучьи пальцы исчезли. Перед ней взвился на дыбы жеребец с развевающейся гривой. На лошади возвышался величественный великан. Внезапно тьма осветилась ярким светом. «Прыгай, девочка моя!» – сказал великан. Ни о чем не думая, Хюррем прыгнула в эти сильные руки. «Увези меня отсюда!» – пробормотала она, обвивая шею великана. «Отвези меня в мои поля. Меня ждут мои бабочки». Конь бросился вскачь, подобный ветру. Хюррем чувствовала, как его развевающаяся грива спутывается с ее волосами, как пряди гривы ласкают ей лицо.
Во тьме зашевелились какие-то фигуры, лиц которых было не различить. Слышались неясные разговоры. «У нее жар», – сказал один голос. Постепенно вокруг стало проясняться, и она различила лица своих детей. Голос принадлежал Мехмеду. «Ах, Мехмед, сынок мой, – простонала она, – мать твою убить не смогли, зато тебя сгубили». Затем мимо прошла Михримах. Единственная моя доченька. Рыжие волосы Селима… Жгучий взгляд Баязида, так похожий на взгляд Сулеймана. Мимо прошел и Джихангир – тоненький, как тростинка. Хюррем хотела его обнять, но младший сын вырвался.
Она сделала над собой усилие и села в кровати. Оказалось, что великан стоит у ее постели. Дрожащей рукой она вынула из-под подушки свою сумочку с приданым, которую хранила так много лет, и протянула великану: «Отнеси ее туда, где мы ее взяли, да там и оставь. Передай от меня привет бабочкам в полях».
Улыбка замерла у нее на лице. Глаза словно бы смеялись и были по-прежнему полны жизни.
Послесловие
Хюррем Султан: она умерла прежде, чем один из ее сыновей, как она мечтала, взошел на престол. Через год после ее смерти вражда между шехзаде Селимом и Баязидом закончилась победой первого. Побежденный Баязид сбежал в Иран к главному врагу Османов, шаху Тахмаспу.
Султан Сулейман Кануни: он был уверен, что его жену отравили, но доказательств этому не нашлось. После смерти Хюррем он прожил еще восемь лет. Он заплатил Тахмаспу деньгами и землями, чтобы получить Баязида. Баязид, которого Хюррем мечтала видеть падишахом, и его семья были казнены. После того как руки Сулеймана обагрила кровь еще одного его сына, султан до конца дней терзался муками совести. Умер он, как воин, спустя пять часов после завоевания османскими войсками крепости Сигетвар на руках визиря Соколлу Мехмеда-паши.
Рыжий Селим: шехзаде Селим, ради которого был казнен благородный Мустафа, человек, которого народ считал пьяницей, в конце концов взошел на османский престол.
Рустем-паша: он умер, став самым богатым человеком империи, историю которой повернул по другому пути, так и не осознав, какую роль сыграл в убийстве шехзаде Мустафы. Его долгое время вспоминали как человека, который погрузил государство во взяточничество.
Соколлу Мехмед-паша: паша, которого Хюррем подозревала в том, что он ее отравил, стал великим визирем. Как и опасалась Хюррем, государством правил не Селим, а он.
Лала Мустафа-паша: после Соколлу он тоже стал великим визирем, но пробыл на этой должности всего три месяца.
Гюльбахар Махидевран Хасеки: с того дня, как были убиты ее сын и внук, она прожила еще ровно двадцать восемь лет. Ей довелось видеть смерть Хюррем Султан, смерть султана Сулеймана, смерть Рустема-паши, сыгравшего главную роль в казни ее сына, а также восхождение сына Хюррем Селима на престол. Она умерла в возрасте восьмидесяти двух лет и была похоронена в гробнице, которую построила для своего сына и внука в Бурсе.
Кара Джафер-ага и Мерзука: после похорон Хюррем Султан их больше никто не видел.
Тачам Нойон: вероятно, его историю лучше знают поля, равнины и горы.
Конец
