сведений обо мне и Мег. Мои источники по этому вопросу были безупречны, включая нескольких журналистов и адвокатов. К тому же я нанёс визит в Новый Скотленд-Ярд.
Вилли нахмурился. У них с Кейт были собственные подозрения. Он бы этим занялся.
Мы договорились продолжить разговор.
76
Я запрыгнул в машину, и мне сразу же сообщили, что Дворец опубликовал категорическое опровержение утренней статьи о травле. Опровержение было подписано... мной. И Вилли. Моё имя, поставленное кем-то под словами, которые я даже никогда не видел, не говоря уже о том, чтобы одобрить? Я был ошеломлён.
Я вернулся во Фрогмор. Оттуда удалённо в течение следующих нескольких дней я принимал участие в составлении окончательного текста заявления, которое вышло 18 января 2020 года.
Дворец объявил, что герцог и герцогиня Сассекские согласились “отказаться от королевских обязанностей”, что мы больше «официально» не представители королевы, а также что действие наших титулов "королевское высочество" будет “приостановлено” в течение этого переходного года; а также что мы предложили возместить королевский грант на ремонт коттеджа Фрогмор.
Твердое «без комментариев» о статусе обеспечения нашей безопасности.
Я улетел обратно в Ванкувер. Огромная радость от встречи с Мег, Арчи и собаками. И всё же, в течение нескольких дней я не чувствовал себя полностью вернувшимся. Мыслями я по-прежнему находился в Британии, в Сандрингеме. Я часами не отлипал от телефона и Интернета, мониторя последствия. Гнев, направленный на нас со стороны газет и троллей, вызывал тревогу.
«Не сомневайтесь, это оскорбление», — восклицала Daily Mail, которая созвала «присяжных с Флит-стрит»[23] для рассмотрения наших “преступлений”. Среди них был бывший пресс-секретарь королевы, который вместе с коллегами-присяжными пришел к выводу, что впредь нам не следует “ожидать пощады”.
Я покачал головой. Нет пощады. Язык войны?
Очевидно, это было нечто большее, чем просто гнев. Эти люди видели во мне угрозу своему существованию. Если наш уход представлял собой угрозу для монархии, как заявляли некоторые, то он представлял собой угрозу и для всех тех, кто зарабатывает на жизнь, обслуживая монархию.
Следовательно, мы должны были быть уничтожены.
Одна из них, написавшая обо мне книгу и, таким образом, доказуемо зависевшая от меня в оплате аренды, вышла в прямой эфир, чтобы с уверенностью объяснить, что мы с Мег уехали из Британии, даже не попрощавшись с бабулей. Она сказала, что мы ни с кем это не обсуждали, даже с па. Она объявила об этой лжи с такой непоколебимой уверенностью, что даже у меня возникло искушение поверить ей, и таким образом её версия событий быстро стала “правдой” во многих кругах. Гарри нанёс королеве удар в спину! Прижилась именно эта повестка. Я чувствовал, как она просачивается в учебники истории, и мог представить, как дети в школе Ладгроува, десятилетия спустя, будут проглатывать эту чушь.
Я засиделся допоздна, размышляя обо всём этом, прокручивая ход событий и задаваясь вопросами: Что случилось с этими людьми? Как они такими стали?
Неужели всё дело только в деньгах?
Разве так происходит всегда? Всю свою жизнь я слышал, как люди говорили, что монархия была дорогой, анахроничной, и теперь нас с Мег предъявили в качестве доказательства. Наша свадьба была упомянута как Событие категории «А». Она стоила миллионы, а после этого мы встали и ушли. Неблагодарные.
Но семья оплатила саму свадьбу, при этом огромная часть остальных расходов была направлена на обеспечение безопасности, большая часть из которых стала необходимой из-за того, что пресса разжигала расизм и классовое негодование. И сами эксперты по безопасности сказали нам, что снайперы и собаки-ищейки были привлечены не только для нас: они должны были помешать стрелку обстреливать толпу на Длинной тропе или террористу-смертнику взорвать маршрут, по которому следовал парад.
Возможно, в основе всех споров о монархии лежат деньги. Британия долгое время не могла определиться со своим мнением. Многие поддерживают Корону, но многие также обеспокоены её стоимостью. Это беспокойство усиливается тем фактом, что стоимость эту не узнать: всё зависит от того, кто её подсчитывает. Платят ли за Корону налогоплательщики? Да. Приносит ли она также огромные деньги в государственную казну? Тоже да. Приносит ли Корона доход от туризма, который выгоден всем? Разумеется. Учитывается ли стоимость земель, полученных и закреплённых за страной, когда система была несправедливой, а богатство создавалось эксплуатируемыми рабочими и бандитизмом, аннексиями и порабощёнными людьми?
Может ли кто-либо это отрицать?
Согласно последнему исследованию, которое я видел, монархия ежегодно обходится среднестатистическому налогоплательщику в стоимость кружки пива. В свете пользы, которую приносит Корона, это выглядит довольно разумной инвестицией. Но никто не хочет слышать, как принц выступает за существование монархии, а также как принц выступает против неё. Пусть анализом затрат и выгод займутся другие.
Естественно, мои эмоции по данному вопросу сложны, но моя конечная позиция — нет. Я всегда буду поддерживать королеву — моего главнокомандующего, мою бабулю. Даже после того, как её не станет. Моя проблема никогда не была связана ни с монархией, ни с концепцией монархии. Она была связана с прессой и с нездоровыми отношениями, сложившимися у неё с Дворцом. Я люблю и всегда буду любить свою родину и свою семью. Я просто хотел бы, чтобы во второй самый мрачный момент моей жизни обе были рядом со мной.
И я верю, что однажды они оглянутся назад и пожелают того же.
77
Оставался вопрос: где жить?
Мы рассматривали Канаду. В общем и целом она нам подходила. Канада уже стала как родная. Мы могли себе представить, что проведём там остаток жизни. Если бы мы смогли найти место, о котором бы не знала пресса, мы сказали бы, что Канада может быть подходящим выбором.
Мег связалась с подругой из Ванкувера, которая связала нас с агентом по недвижимости, и мы начали поиск дома. Мы делали первые шаги с позитивным настроем. Не имеет значения, где мы живем, сказали мы, до тех пор, пока Дворец выполняет своё обязательство — и то, что я чувствовал, было его неявным обещанием — держать нас в безопасности.
Мег как-то спросила меня: Ты же не думаешь, что они когда-нибудь уберут нашу охрану?
Никогда. Не в этой атмосфере ненависти. И не после того, что случилось с матерью.
И не после произошедшего с дядей Эндрю. Его втянули в позорный скандал с обвинениями в сексуальных домогательствах к молодой девушке, и никто так и не предполагал, что он потеряет свою охрану. Какие бы обиды ни были на нас,
