Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 148
Нитце считал, что если бы Трумэн не одобрил создания водородной бомбы в 1950 году, то «к концу 1950-х годов Советы достигли бы неоспоримого ядерного превосходства».
Два демократических ястреба, Ачесон и Нитце, заложили основу позиции Кеннеди в отношении обороны и концепции «гибкого реагирования» после его назначения.
Нитце, как и Ачесон, считал Берлин испытательным полигоном для коммунистов, поставивших цель одержать психологическую победу над Западом, продемонстрировав его бессилие по сравнению с возросшими советскими возможностями. Нитце сошелся во мнении с Ачесоном, что глупо думать, будто новые переговоры помогут разрядить кризисную обстановку.
13 августа Нитце поначалу пришел в ярость оттого, что Соединенные Штаты никак не отреагировали на закрытие берлинской границы. Однако дальше выяснилось, что три советские дивизии и две восточногерманские дивизии окружили Берлин. Можно было предположить, что Москва поставила капкан – Соединенные Штаты сбили бы барьер только для того, чтобы увидеть, что Советы заняли весь Берлин. Пентагон решил не трогать стену, опасаясь, чтобы это не привело к всеобщей войне, к которой Соединенные Штаты не были готовы.
Теперь задача Нитце заключалась в том, чтобы описать в общих чертах, как США должны вести подготовку к новому берлинскому противостоянию. После 13 августа Нитце попросили собрать военных представителей Великобритании, Франции и Западной Германии, чтобы договориться об ответе на следующую советскую провокацию в Берлине.
В составленном ими документе относительно сохранения доступа в Берлин предлагалось четыре подробных сценария, от ограниченных обычных боевых действий до ядерной войны. Занимаясь составлением плана, Нитце увидел, что «предложения множатся, подобно вариантам ходов в шахматах», и тут кто-то предложил «взять лист бумаги размером с конскую попону и записывать предложения одно под другим». Так план военного ответа по Берлину получил название «Попона для пони». Нитце был доволен, что удалось преобразовать программу нагнетания напряжения в понятную и логичную схему действий, которая вселяла в Америку и ее союзников больше уверенности.
Кеннеди прибыл поздно на совещание Совета национальной безопасности. Раск сообщил, что Москва возьмет назад требование относительно крайнего срока по мирному договору с ГДР, если переговоры с Соединенными Штатами докажут, что они собираются выполнять свои обещания. Однако Раск по-прежнему считал, что необходимо наращивание военных сил в Европе. Затем свои соображения высказал министр обороны Макнамара.
Кеннеди, не задумываясь, одобрил все предложения: размещение в Европе начиная с 1 ноября одиннадцати эскадрилий ВВС национальной гвардии; отправка в Европу из США семи эскадрилий из состава тактического авиационного командования ВВС; размещение в Европе необходимых служб материально-технического обеспечения для одной танковой дивизии и одной пехотной дивизии. Таким образом, у него гарантированно были по крайней мере две боевые группы в полной боевой готовности плюс группы поддержки. Одновременно он отправлял в Европу 3-й бронекавалерийский полк из Форт-Мида, штат Мэриленд.
Президента по-прежнему больше всего интересовало, как он будет действовать в условиях ограниченной ядерной войны. Ужас заключался в том, что сейчас он обсуждал возможность ядерной войны, хотя меньше месяца назад, выступая в ООН, говорил о «погребальном костре». Задавая вопросы по документу Нитце, его больше всего интересовал вопрос: действительно ли возможно выборочно использовать ядерное оружие без перерастания конфликта в тотальную войну?
По этому вопросу Нитце имел свое мнение, отличное от мнения Макнамары. Он считал, что начальное ограниченное использование ядерного оружия приведет к тому, что у Советов «появится сильное искушение» нанести стратегический удар. Таким образом, доказывал он, «для нас будет лучше, собираясь использовать ядерное оружие, серьезнейшим образом отнестись к выбору начального стратегического удара». По его мнению, Соединенные Штаты оказывались в выигрыше только в том случае, если бы первыми нанесли удар.
Интересно, что Кеннеди спокойно слушал и вникал в подробности, изредка задавая вопросы, в то время как сидящие вокруг него люди продолжали обсуждать самый страшный из сценариев.
Раск был обеспокоен тем, что военные стратеги забыли о моральном аспекте проблемы: «Сторона, которая первой использует ядерная оружие, возьмет на себя серьезнейшую ответственность и будет отвечать за последствия перед остальной частью мира».
Кеннеди не разрешил их спор, но все сошлись во мнении, что следует отправить новые инструкции президента генералу Норстеду, верховному главнокомандующему объединенными вооруженными силами НАТО в Европе, чтобы «прояснить» намерения США на случай непредвиденных обстоятельств.
Вашингтон, округ Колумбия
Пятница, 20 октября 1961 года
В течение десяти дней, прошедших с совещание в Зале Кабинета, президент занимался не только вопросами, связанными с Берлином. Он еще не оставил надежды на переговоры с Москвой и был озабочен растущими проблемами со своими союзниками.
«Вашингтон пост» сообщила об усилиях покончить с расовой дискриминацией в ресторанах Мэриленда. В статье на первой полосе «Нью-Йорк таймс» сообщалось, что в Верховном суде слушалось дело о сидячих забастовках на Юге в знак протеста против расовой дискриминации. Полиция претворяла в жизнь десегрегацию школ, в то время как одетые в белое куклуксклановцы выступали против десегрегации.
Однако президент был целиком поглощен мыслями о войне и о том, как будет ее вести. Его проблемы передались американской общественности. Журнал «Тайм» поместил на обложке цветную фотографию начальника управления гражданской обороны Вирджила Кауча. Газетный заголовок во всю ширину полосы гласил: «Убежища: как скоро – насколько большие – насколько обеспечат безопасность?» Кауч объяснял американцам, что готовиться к ядерному удару так же нормально, как делать прививки от оспы.
Спустя три дня после заявления Хрущева о пятидесятимегатонной бомбе президент собрал свою команду по национальной безопасности – высших советников, чтобы добавить последние штрихи в военные инструкции для НАТО. Заседание проходило тяжело.
Члены Объединенного комитета начальников штабов ввязались в словесный бой относительно запланированного Кеннеди наращивания обычных вооружений в Европе и о том, как может отразиться на доверии к США использование ядерного оружия в качестве средства устрашения.
Шарль де Голль и Конрад Аденауэр уже высказывались по поводу того, что Кеннеди слишком торопится вступить в переговоры с Хрущевым относительно будущего Западного Берлина, при этом делает слишком мало для того, чтобы убедить Хрущева в том, что готов использовать ядерное оружие для защиты города.
Казалось, только Макмиллан поддерживает Кеннеди в его стремлении вступить в переговоры с Москвой. Премьер-министр с удовлетворением отметил, что Кеннеди изменил свое отношение к Москве; если весной он придерживался жесткой политики, то теперь занял более примирительную, британскую, позицию. Он видел, что Кеннеди «уже сыт по горло» де Голлем и Аденауэром.
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 148
