же только спросил!
Мартин обиделся.
— Ну и шутки у вас, сэр!
— А зачем они тебе?
— Да я тоже пошутил, сэр Томас! Кому они нужны? Они же запрещены!
И больше на эту тему он не проронил ни слова, как Фома ни старался. Розовые круги были запрещены, вылов их и хранение карались смертью, а нашедший их обязан был сдать круги монахам ордена Голубых кругов — вот и вся официальная информация, которую он смог получить. А почему Мартин хотел рисковать жизнью ради нескольких кругов, что они могут делать, чем отличаются от голубых и почему запрещены, этого Фома узнать не смог.
— Ну ладно, — сдался он. — Тогда скажи мне, когда я смогу получить свои награды?
Мартин осмотрел зал. Танцующих было уже совсем мало. Они вяло плелись по кругу и внезапно скрывались через многочисленные арки и двери зала. На верху, на балконах шум тоже поутих: никто ничего не бросал и не выкрикивал уже оттуда. Народу было еще достаточно, но видно было, что все только чего-то ждут, чтобы наконец уйти. Часы над входом в зал, в виде замка, со всадниками-стрелками, показывали два часа ночи.
— Сейчас объявят, сэр Томас! — сказал Мартин. — Указ готов!
Кто-то два раза стукнул жезлом. Музыка прекратилась, и зазвучали трубы. Потом герольд с балкона в течение пяти минут объявлял о новом королевском указе, перечисляя все сто двадцать пять титулов Иезибальда Четвертого Великого и Справедливого, Бессмертного и Милосердного и его заслуги и подвиги перед собственным королевством, народом и миром. В конце указа скромно упоминалось о Фоме, который удостаивался титула графа Иеломойского великой монаршей милостью.
— Что значит Иеломойский? — спросил Фома, когда чтение закончилось, и народ стал разбредаться из зала, как и ожидалось.
— Иеломойя это место, где вы оторвали голову Джофраилу, — пояснил Мартин. — Теперь это место ваше, ваше сиятельство!
— Ваше сиятельство?.. Ах, да! Как все у вас быстро! — покачал Фома головой.
— А деньги? — вдруг вспомнил он.
Графский титул этой игрушечной страны оставил его почти равнодушным, забавно, конечно, но…
— Где мои пятьсот золотых?
— Не беспокойтесь, ваше сиятельство! — успокоил его Мартин. — Деньги все равно раньше двух дней не соберут. Вы же слушали указ!
— Это что же такое бедное королевство?
— Нет, ваше сиятельство, временные трудности, в связи с круговой обороной королевства от врагов, — сказал Мартин.
— Круговая оборона? — удивился Фома.
— Да, мы ведем войны на всех границах. Но теперь, в связи со смертью Джо, у нас будут развязаны руки.
— Как? Эта банда связывала руки целому королевству?.. — Фома был потрясен. — Двадцать человек мешали вести победоносные войны? Какая же у вас армия, человек сто, поди?
— Не знаю, сколько человек у нас в армии, — уклончиво ответил Мартин. — Это не важно. Но банда сильно досаждала его величеству. И почему вы так думаете, что там было двадцать человек?
Говоря все это, Мартин вывел Фому из зала. Они проследовали по нескольким длинным коридорам и лестницам резиденции. Шли довольно долго, миновав несколько залов, в которых все еще резвилась публика.
— Вот ваши покои, — сказал Мартин, толкая дверь. — Вода и огонь приготовлены. Спокойной ночи, граф!
— Погоди, погоди! — остановил его Фома, входя в роль придворного. — А какие у нас планы на завтра?.. Что я должен делать?
— Планы остаются теми же: празднуем вашу победу два дня! — жизнерадостно сообщил Мартин. — Завтра, по всей видимости, будет обед в вашу честь!
— Хорошо живете! Я головы отрываю, а вы празднуете?.. Молодцы! — похвалил Фома. — А как же войны?.. Вы же окружены!
Мартина похоже это нисколько не беспокоило.
— Война войной, обед обедом! — поведал он. — Еще неизвестно, где хуже. Разрешите пожелать спокойной ночи, ваше сиятельство?
— Разрешаю. Думал, не доживу до этого.
Покои новоиспеченного графа Иеломойского состояли из двух комнат — спальни и небольшой гостиной. Все было приготовлено ко сну, даже тазик с теплой водой. Он с трудом заставил себя ополоснуться и уже хотел было лечь в призывно распахнутую свежую постель, как в дверь постучали…
26. Ночные разговоры
— Кто же этот человек, Фарон?
Его величество Иезибальд Четвертый тяжело встал со стула, где парил ноги в тазу с травяным настоем, и перешел на свою постель, поддерживаемый своим собеседником.
— Черт, мне все труднее дается этот путь от стула до кровати!.. Ты все правильно делаешь, Фарон?
— Потерпите, ваше величество, именно в этом и сказывается лечебное действие трав!
— Да?.. А мне кажется, я умираю после них! Если бы ты не достался мне от Тувора, я бы подумал…
— Ваше величество не должно так думать о своем преданном слуге!.. Я делаю все, как надо. Ложитесь, ваше величество, я вас укрою.
— Почему-то, когда появляется Хрупп, мне становится гораздо легче. Ты не знаешь почему, Фарон?.. — Король с кряхтением опустился на ложе. — Молчишь?.. Потому что он тебя сильнее!
Придворный лекарь и звездочет Фарон заботливо укрывал его, стараясь не отвечать на вопросы, которые звучали не в первый раз. Да, Хрупп сильнее, но Фарон был уверен, что влияние Хруппа дьявольское и потому кратковременное, в то время, как лечение его, Фарона, не такое быстрое, зато основательное, так как основано на других принципах.
— А почему он тебя сильнее? А, Фарон?..
Фарон молча готовил в королевском изголовье ночную микстуру.
— Потому что он придерживается правильной веры, правильных кругов — голубых! — сам себе ответил больной король. — Только вот где он сейчас?.. — Иезибальд незаметно накалялся. — Сейчас, когда он мне так нужен?! А?! Говорит, дела! Будет только… когда он будет, Фарон?
— Через неделю, ваше величество. Значит еще четыре дня…
— Четыре дня!.. — Иезибальд Четвертый гневно возвысил голос. — Какие дела могут быть
