корпусом, с сообщением, что Груши их нашел, и он вынужден обороняться от тридцати трех тысяч французов силами, не превышающими восемнадцать тысяч человек. Гнейзенау советовал послать Тильманну подкрепление, но Блюхер был непреклонен. Он приказал держать оборону, сколько возможно, но заявил, что не может отдать ни одного солдата, идущего на битву с Наполеоном.
К полудню, когда битва уже началась, корпус Бюлова был только на полпути к Мон-Сен-Жан, у местечка Сен-Ламберт. Перед Парижским лесом, к их удивлению не занятым французами, авангард остановился, поджидая растянувшиеся по дороге колонны. Вскоре путь войскам преградил крутой подъем по берегу небольшой речушки Ласне, и все попытки вкатить на него артиллерию казались безуспешными, колеса скользили по размокшей земле, лошади то и дело спотыкались, людям недоставало сил.
Блюхер выехал вперед, седые волосы развевались по ветру, в глазах горел неистовый огонь.
— Поднажмите, дети мои! — обратился к солдатам фельдмаршал. — Я знаю, что это свыше человеческих сил, но мы должны это сделать. Я дал слово моему другу Веллингтону. Вы же не хотите, чтобы я оказался лжецом?
Так велика была сила этого голоса, что уставшие воины дружно налегли на пушки, офицеры, спешившись, присоединились к солдатам, и артиллерия преодолела злосчастный рубеж.
— Вперед, дети мои! Вперед! — прокричал Блюхер, трогая коня с места. — Выше знамена! Нас ждет слава!
Ватерлоо
В то время как Войцех, то понукая коня, то спешиваясь и подставляя плечо под увязшее в грязи пушечное колесо, торопился к месту событий, на холмах Мон-Сен-Жан уже вовсю гремела канонада. Ночная гроза не только задержала прибытие Блюхера, но и Наполеона заставила отложить начало сражения почти до полудня. Величайшими своими победами прославленный полководец обязан был артиллерии, и здесь, имея почти двойное превосходство в орудиях, Наполеон не решился атаковать позиции англо-союзной армии, пока не просохнут дороги.
Надменный император французов верил в свою звезду и презирал своего главного противника. Как может быть великим полководцем тот, кто ни разу не попытался обратить армию в свою личную пользу, не возмечтал о короне, власти и завоевании? Наполеон намеревался устроить герцогу хорошую трепку и утром, за завтраком со своими генералами на ферме Белль-Альянс, где разместилась его ставка, оценивал свои шансы не менее чем девяносто к ста. Насмешку у Бонапарта вызывало все: и собранная наспех армия, в которой британских частей была едва ли треть, да и те состояли, по большей части, из необстрелянных новобранцев; и выбранная Веллингтоном позиция, перед самым лесом Суанье, отрезавшим пути отступления к Брюсселю; и сам герцог — сипайский генерал, не более того.
Проносясь перед войсками, выстроенными, как на параде, под гром барабанов и крики «Viva l'imperatore!» на белом коне, Наполеон не мог знать, что позицию его противник выбрал еще год назад, изучив каждую складку местности, каждый холм и ручей, позволявшие укрыть солдат от огня французских пушек. В 1814 году война обошла эти места стороной, но сейчас Веллингтон сумел навязать Бонапарту избранное им поле боя.
Первыми в атаку пошли войска корпуса Рейля, которые вел сам Жером Бонапарт, брат императора. Замок Угомон, давно превратившийся в простую крестьянскую ферму, встретил французские колонны дружным залпом мушкетов и смертельным огнем гаубиц. Веллингтон еще накануне распорядился укрепить старое здание, окруженное садом и лесом, в стенах кирпичной ограды прорубили бойницы, ворота завалили телегами и мешками.
— Вам не удержать Угомон, — заявил Мюффлинг, оглядев укрепления, — это не крепость, а старая развалина.
— Вы не знаете МакДоннела, — усмехнулся герцог, — я поручил Угомон Колдстримским гвардейцам.
Штурм Угомона Наполеон планировал, как отвлекающий маневр, свой главный удар намереваясь направить на центр и правый фланг англичан. Там стояли бельгийские и голландские полки, и Бонапарт имел все основания надеяться, что недавние союзники вовсе не горят желанием вступить в бой с бывшими боевыми товарищами. Но Веллингтон знал, кому поручить оборону. Жером Бонапарт, рассчитывавший на легкую победу, вынужден был бросить на штурм всю свою дивизию. Пылал сад и лес, огонь охватил крышу замка, но Угомон держался. Кирпичную стену окружила вторая стена — из трупов, волна за волной разбивались французские полки о незыблемую шотландскую твердыню.
В час дня, после продолжительной канонады по всему фронту, Наполеон двинул на центр английской армии четыре пехотные колонны корпуса Д'Эрлона. Под развевающимися знаменами, под барабанный бой французы спускались в долину четырьмя грозными реками, шеренги печатали шаг, словно на плацу, над их головами свистели ядра, артиллерия поддерживала наступление пехоты.
Голландские части Ван Биландта дрогнули и побежали с поля, под дружное улюлюканье британских солдат. До самого Брюсселя мчались они, неся с собой преждевременные вести о победе Наполеона. Но красные мундиры, три тысячи против восемнадцати, не сдвинулись с места.
— Встать!
Генерал Пиктон, ветеран Пиренейских войн, поднял в атаку свою дивизию. Под воинственное пение волынок вставали в строй до поры залегавшие в живых изгородях на обратной стороне холма шотландские горцы Камерона и Гордона, Королевские Скотты, Черная Стража. Пестрели боевые тартаны, сияли кокарды на медвежьих шапках.
— Залп и вперед! — зычный голос Пиктона перекрыл барабанный бой французских колонн. — Вперед, канальи! Вперед, пьяные мерзавцы! Вперед!
Сраженный французской пулей в висок, генерал не договорил. С тридцати футов прогремел дружный залп английских мушкетов, и первые ряды французов дрогнули, сбившись с ноги.
Разъяренные смертью любимого генерала солдаты бросились на врага в штыки, сметая неприятеля с холма под огонь его собственных батарей. Воинственный пыл французов не устоял перед холодной яростью шотландцев. Но враг все продолжал прибывать, и мужественных британских солдат понемногу теснили к вершине холма.
Лорд Аксбридж, командующий кавалерией Веллингтона, бросил в бой две кавалерийские бригады — кирасир и королевских гвардейских драгун лорда Эдварда Сомерсета и Бригаду Содружества сэра Уильяма Понсонби — Синих, Иннискиллингов и Шотландских Серых тяжелых драгун.
О, как летели в атаку серые кони! Грозной лавиной, в плотном строю неслись драгуны, сметая врага, и земля под копытами коней дрожала, и кровь ручьями стекала с холма, и сияли на солнце алым тяжелые палаши. И неудержимо, неустрашимо мчались они к славе и победе. «Шотландия навеки!» — гремели трубы. «Навеки!» — вторили им звенящие клинки.
Лейб-гвардии кавалерийский королевский полк врезался в ряды французских кирасир, мощные кони столкнулись грудью, клинки зазвенели о сталь кирас и касок, насмерть сошлись храбрецы в жестокой схватке. Атаку возглавил лично лорд Аксбридж. Британцы яростным натиском одолели достойного противника, и отчаянные гвардейцы помчались вслед за разбитым врагом, преследуя его по пятам.
Целыми батальонами рубили французских пехотинцев Шотландские Серые. Горцы Гордона, мимо которых драгуны промчались, спускаясь
