руках так и заплясал, выписывая кренделя.
Но стражника это не остановило. Он только усмехнулся нехорошо, утерев кровь со лба, и ружьё его поползло вверх. Хитринка чувствовала всем телом, как чёрный глаз оружия шарит по ней в поисках самого уязвимого места. Она зажмурилась и надавила на спусковой крючок, затем осмелилась открыть глаза.
Стражник глядел удивлённо, будто не веря, что противник оказался способен дать сдачи. Но он всё ещё стоял на ногах, и ружьё оставалось при нём. Потому Хитринка, уже не думая особо, ещё раз прицелилась и потянула крючок, однако в этот раз ничего не получилось.
Волна паники захлестнула её с головой, но тут же, по счастью, она вспомнила, что говорил хвостатый о штучке, которую надо дёргать перед каждым выстрелом. И Хитринка успела, успела прежде, чем стражник вновь поднял ружьё, и он упал, а она всё ещё стояла. На мгновение ей стало радостно, а после совсем нехорошо.
Но Каверза уже не видела ни её успеха, ни её поражения.
Если бы Хитринка только знала, что ей делать! Найти рану, перевязать? Но чем? Или просто зажать, или оттащить эту дурёху в сторону, хоть за камень? Да жива ли она ещё?
Хитринка упала на колени рядом с Каверзой и затрясла её за плечи. Та застонала, но глаз не открыла. А проверить, куда она ранена, было так страшно! Хитринка уже насмотрелась на лежащие тела, исковерканные, безнадёжно испорченные, при взгляде на которые даже ей становилось ясно: дела не поправить. Она не хотела, совсем не хотела видеть, что с Каверзой случилось то же самое!
Пожалуй, если бы какой-то стражник наткнулся на них сейчас, то тут бы конец и Хитринке. Она совсем перестала глядеть по сторонам, да и что увидишь такими полными слёз глазами. Но раздалось хлопанье крыльев, и на дорогу опустился ворон. Он прошёл несколько шагов, склонил умную головку и мягко потянул Каверзу за прядь волос.
— Вольфрам!.. — всхлипнула Хитринка. — Ты здесь! Вот бы ты смог позвать кого-то на помощь!
Ворон легонько клюнул Каверзу в щёку, та никак не отреагировала. Затем он обошёл её, поглядел в лицо хвостатой с другой стороны, коротко вскрикнул, расправил крылья и улетел.
Хитринке очень хотелось верить, что за помощью.
Она вновь обрела надежду, утёрла слёзы и принялась следить за дорогой. Ниже по склону ещё стреляли, но похоже было, одна из сторон проигрывает. Тёмные фигурки бежали вниз, и два или три экипажа сорвались с места и укатили. Хитринка очень надеялась, что это удирают стражники.
Кто-то показался наверху, и она поспешно направила туда револьвер. Хорошо хоть крючок сдуру не нажала, потому что это торопливо спускался Карл, и никого ещё Хитринка в жизни не была так рада видеть. Чуть впереди него летел ворон.
Последние шаги Карл пробежал, упал на колени перед Каверзой, взял её за запястье, попытался нащупать что-то на шее. Выражение его лица не понравилось Хитринке.
— Держись, слышишь меня? — прорычал он, подхватывая Каверзу на руки. — Только посмей умереть!
И обернулся к Хитринке:
— Наверху безопасно, наши там, твой братец тоже. Можешь туда идти.
— Нет, — замотала та головой. — Я с вами!
И пока Карл спускался, шагая так быстро, как только мог, Хитринка бежала рядом, крепко сжимая револьвер и готовясь пустить его в ход, если придётся.
Внизу они взяли экипаж, стоявший в стороне от остальных. Ещё несколько машин отъезжали, открывая путь, кто-то стрелял им вслед. Здесь уже стало понятно, что люди в форме потерпели поражение.
Хитринка забралась на заднее сиденье, и Карл уложил Каверзу головой к ней на колени. Стянув с себя куртку, велел прижимать её крепко к боку раненой, прыгнул за руль и с ходу вжал педаль до упора. Они подняли столько пыли, что Хитринка даже не разглядела, как они выехали за разрушенную стену.
Экипаж трясло. Голова Каверзы моталась из стороны в сторону, хотя Хитринка и пыталась её придерживать. Второй рукой она крепко держала куртку, надеясь, что та не сместилась. Руки совсем онемели.
— Только попробуй мне тут помереть, дура проклятая, — шептала Хитринка, и слёзы, срываясь из её глаз, капали прямо на лицо Каверзы.
Та пошевелила пересохшими губами и что-то пробормотала.
— Ненавижу ночевать… под открытым небом… — с трудом разобрала Хитринка.
Карл летел, не выбирая дороги. Они даже обогнали экипаж, отъехавший от Вершины раньше них, а ведь люди в нём пытались спасти свою жизнь. Хитринка уже почти не чувствовала правую руку и подумала, что та, чего доброго, отвалится к концу пути. Ей было стыдно за эти мысли, такие неуместные сейчас, но ведь правда, рука ужасно затекла. И пошевелить ею было нельзя, ведь от этого, может быть, зависела жизнь Каверзы.
Карл направился не к Замшелым Башням, а в другую сторону. Хитринка никак не могла понять, куда именно.
— А куда мы едем? — спросила она.
— К дому, — бросил Карл. — В нашем городе я хотя бы знаю, где искать докторов.
— Карл, а Марта…
— Не отвлекай от дороги. Зови, только если Каверзе станет худо, поняла? — перебил её собеседник.
— Поняла, — ответила Хитринка.
Ещё она поняла, что с Мартой, наверное, случилось что-то такое, о чём не хочется рассказывать, и вновь тихонько заплакала.
Близился вечер этого долгого и ужасного дня, когда они подъехали к городу Шестерни.
— Чтоб его! — воскликнул Карл, поворачивая правее.
Хитринка выглянула в окно и увидела кое-что странное. Такие же необычные деревья, как на Вершине, стелющиеся по земле, проросли здесь в изобилии, перекрыв часть дороги. Только тут они были не обгоревшие, а серебристо-белые, как перья Вольфрама, и напоминали гигантские ростки, выползшие из тёмных семян.
Приглядевшись, Хитринка поняла, что это были за семена. На земле лежали механические волки господина Ульфгара. Вот почему они не вернулись к горе. Но что же за сила одержала над ними верх, как такое могло случиться?
Подъехав к дому, Карл остановил экипаж у забора. Спешно отпер, внёс Каверзу, попросил Хитринку разрезать простыню на полосы, а затем выставил её за дверь. Когда дверь открылась, хвостатая уже лежала, укрытая одеялом.
— Я в город, — коротко бросил Карл. — Побудь с ней.
— Подожди! — воскликнула Хитринка. — Что с Мартой?
— Не успели мы, — с горечью покачал головой её собеседник. — Этот пёсий сын заставил её открыть врата и ушёл вместе с девочкой и с частью своих людей. Так нам сказал один, что валялся на земле, прежде чем испустить дух. Очень веселился, мерзавец. Каверзе, если очнётся, не говори, ясно?
Хитринка пообещала.
Карл ушёл, и она, притащив табурет, села у изголовья раненой. Та
