class="empty-line"/>
Ооноки Обеих Чаш Весов степенно кивнул. Он вступил в Акацуки намеренно, ради получения выгоды. И ради все той же выгоды готов был идти на временные уступки. Он мог бы многое предложить в политике.
Он подумал об этом и слегка нервно выдохнул. Так, чтобы никто из присутствующих не заметил.
Потому что он обманывал. Всех их и даже самого себя.
Ооноки присоединился к Учихам и Шоураю, потому что до смерти боялся Математика Боя.
— Как бы то ни было, теперь мы можем… что? — Шоурай повернулся к Зецу. — Шантаж?
— Я-ам… — Белый почесал голову, будто бы задумываясь.
На самом деле, он телепатически связывался с Черным. Это был уникальный Белый, как раз для подобной разведки и шпионажа. И прямо сейчас он попросил Черного разузнать, есть ли чем шантажировать Ошими Томуру?
— Нет, не шантаж, — ответил он сразу же, как услышал Черного. — Что еще искать?
— Да что угодно! — тут же рыкнул Шоурай. — Что еще? Что ему может быть нужно?!
— Если человек ничего не хочет… — задумчиво произнес Изуна. — Значит — у него все есть. Исходя из этого, и того, что он — АНБУ… Зецу! Попроси нашего друга поискать что-нибудь о семье Ошими. Или Хицугайи, как он себя зовет.
Белый радостно кивнул и «отключился». Зак досадно вздохнул и отодвинул ставшую бесполезной доску.
— Думаешь? — спросил Шоурай.
— Да, — односложно ответил Учиха и посмотрел ему в глаза. — Есть еще кое-что. Ты уже слил местонахождение армии?
— Да. Математик Боя скоро узнает. Узнает и выступит. Я постараюсь сделать так, чтобы с ним было несколько его приближенных. Чем больше, тем лучше. Верно, Зак?
— Именно. Каждый, кто выступит против нас и не будет Математиком Боя — его слабость. Чем больше слабостей, тем лучше.
— Но он не глуп, и должен это понимать. И понимает, я уверен. Как бы то ни было…
— Есть! — перебил их Белый Зецу, принявший ответ от Черного. — У него есть жена и сын! Маленький семейный клан. Отец семейства — Хицугая Юки. Мать — Маюми Юки. Сын — Хаку Юки. Но эти архивы… Они скрытые. Высший доступ. И они общие. Не в его деле.
— Что это значит?
— А-эм, мням… Зецу-сан говорит, что это значит, что Хицугая Юки не подозревает об этих архивах. Они от него скрыты. Похоже, он говорит, что это что-то вроде… эмкхем… ком-про-ма-та.
— Он скрывал семью от Каге, — хлопнул в ладоши Ооноки. — У меня был такой боец. Думал уйти на покой к семье, когда захочет. Хотел, чтобы я не знал. Но я узнал и…
— Отлично, — кивнул Изуна и посмотрел на Шоурая. — Используй это. Скажи Хицугае Юки о том, что Ягура знает о его маленьком клане. И скажи, что сможешь помочь все провернуть, чтобы Мизукаге не помешал его уходу на покой. Нам нужна лишь одна жизнь.
— Поучи меня расставлять сети, — фыркнул Минато. — Скажи еще не говорить ему, что мы просим жизнь его родного отца.
* * *
— Страна Гор, — торжественно объявил Хирузен, когда все собрались его слушать. — Там он и держит армию.
— Тогда атакуем, — решил Сенсома.
— Когда атакуем? — уточнил Орочимару.
— Прямо сейчас!
Все смолчали, но по их лицам было видно, что они не согласны. Да и не только по лицам — после такого интенсивного спарринга, где им, в буквальном смысле, пришлось бороться за свои жизни, все они были уставшими и потрепанными, и определенно требовали некоторого медицинского ухода. Сенсома, конечно, видел это.
А потому сказал, непосредственно улыбнувшись:
— Вы не идете, разумеется.
Маски страдания и усталости тут же сменились воинственными криками. Заспорил каждый, причем спорил так, что, мол, остальным действительно в генеральном сражении не место, но вот уж он сам!..
— Вы не идете, — уже жестче повторил Сенсома и хлопнул рукой по столу. — Я сказал!
— Сенсей… — вкрадчиво попытался начать Орочимару.
— Нет! — махнул перерожденный рукой. — Никаких споров и обсуждений! Ничего подобного! Я сражался с Шоураем и Учихами под Конохой и был на грани поражения. Я мог умереть в тот раз.
— Там был еще я и Девятихвостый! — напомнил запальчиво Шиццу.
— А здесь будет армия, — уже гораздо спокойнее сверкнул глазами из-под очков Математик Боя. — Большая армия Шоурая. И Ками ведает, кто еще. Я пойду туда сам. И покончу с Шоураем.
— Ну не совсем «сам», — усмехнулся Сарутоби, пыхнув трубкой. — Мы с Данзо тебя прикроем.
— В бой идут одни старики? — Орочимару нахмурился. — А вы умереть не можете?
— А нас не жалко, — ответил ему Данзо.
— Жалко, — топнула ногой Омо.
Они спорили. Спорили долго, почти до самого вечера. Спорили яростно, почти до хрипоты. Почти все. Сенсома не спорил — он сказал свое слово и отошел к дверям. Уселся на порог и смотрел на людей, с которыми его свела судьба. Смотрел на хороших людей.
— Я тут подумал, — Архимаг сел рядом. — Я ведь тоже старый.
— Спорят там, Ловен, — усмехнулся Сенсома и махнул ему рукой.
— Ага, — Брау поднес к губам стакан — теперь он пил самогон. — Я знаю.
Так они и сидели вдвоем, смотря за спорщиками. Хирузен отвечал аргументированно. Орочимару аргументированно спорил. Данзо хмурился, но это было его пассивное умение. Остальные галдели. И уставали галдеть. Постепенно, подавленные аргументами Третьего Хокаге, некоторые начали расходиться по комнатам.
Первыми ушли дети — Омо и Итачи не годились для настоящих битв шиноби. За ними женщины — они были слишком мудры, чтобы долго спорить. Последним сдался Орочимару.
Потому что Орочимару с самого начала спорил за других. Для себя он все решил во время их с сенсеем прошлого разговора.
В бой действительно идут одни старики…
— Сенсома-сан, — тихо позвала перерожденного Аммицури Кагуя, когда все уже разошлись. — У вас будет минута для разговора?
— Найду, Аммицури-сан, — кивнул он вежливо и поднялся с порога.
Они прошлись. Скрытый Звук выглядел спящим, но так казалось только из-за времени суток — на дворе была ночь. На самом деле, большей частью подземное селение бодрствовало почти всегда одинаково. И ночью и днем. Потому что науке были безразличны такие мелочи.
— Хотела бы я пойти с вами, — вздохнула, наконец, Кагуя.
— Вы ушли одной из первых, — заметил Сенсома.
— Я не так глупа для пустой болтовни. К тому же, у меня тут внук. Мальчику нужно
