произнесла она, подойдя ближе. – Теперь, когда вы все в сборе, я хочу объяснить вам порядок. Сначала король сделает несколько заявлений, а потом Гаврил объявит тему вечера: ваши благотворительные проекты. – Сильвия, обыкновенно невозмутимая, закаленная годами службы, явно пребывала в возбуждении. Она прямо-таки подпрыгивала на месте. – Знаю, что все вы усердно работали. У каждой из вас будет восемь минут. Если у кого-либо из присутствующих возникнут вопросы, Гаврил даст им слово. Вам необходимо быть собранными и не расслабляться. Не забывайте, на вас смотрит вся страна! Если потеряете нить, сделайте глубокий вдох и продолжайте. Вы все отлично справитесь. Да, выступать вы будете в том порядке, в котором сидите, так что, леди Натали, вы первая, а вы, леди Америка, последняя. Удачи, девушки.
Сильвия поспешила прочь, чтобы еще раз перед эфиром проверить, все ли в порядке, а я попыталась успокоиться. Последняя. Наверное, это и к лучшему. Натали, пожалуй, куда хуже. Я покосилась на нее и увидела, что лицо несчастной покрыто испариной. Должно быть, нелегко ей было сосредоточиться в таких условиях. Я против воли взглянула на Селесту. Она не подозревала, что я застукала их с Максоном, и приходилось только ломать голову, почему она никому не растрезвонила о свидании. Вывод напрашивался сам собой: это был уже далеко не первый раз.
Тем хуже.
– Нервничаешь? – спросила я, увидев, как она ковыряет ноготь.
– Нет. Это дурацкая затея, и всем все равно без разницы. Я буду рада, когда это закончится. К тому же я модель, – произнесла она, наконец взглянув на меня. – Я чувствую себя перед зрителями непринужденно.
– Да уж, играть на камеру ты умеешь, – пробормотала я и прямо-таки услышала, как закрутились у нее в голове шестеренки.
Она попыталась решить, счесть эти слова за оскорбление или нет, но в итоге лишь молча закатила глаза и отвернулась.
Тут вошла королевская чета. Они вполголоса о чем-то переговаривались с очень важным видом. Следом за ними показался Максон, на ходу поправляя запонки. В своем костюме он казался таким чистеньким и невинным, что мне пришлось напомнить себе, каково его истинное лицо.
Он бросил взгляд в мою сторону. Я не собиралась позволять ему себя запугать и заставить первой отвести глаза, поэтому уставилась на него в упор. Тогда Максон нерешительно поднял руку и потянул себя за ухо. Я медленно покачала головой с выражением, которое недвусмысленно давало принцу понять: если это будет в моей воле, я ни слова больше ему не скажу.
Когда началась презентация, меня пробил холодный пот. Проект Натали был кратким и по сути неверным.
Она заявила, что все действия повстанцев преступны и злонамеренны и что их существование следует объявить вне закона, чтобы обезопасить провинции Иллеа. Когда она закончила, мы все молча уставились на нее. Неужели Натали была не в курсе, что вся их деятельность уже и так считается незаконной?
Вид у королевы, когда Натали вернулась на свое место, был донельзя опечаленный.
Элиза предложила программу, в рамках которой представители высших каст должны были переписываться с жителями Новой Азии. Она полагала, что это послужит укреплению связей между нашими странами и поспособствует прекращению войны. Я не была уверена в том, что это может принести реальную пользу, но ее слова стали лишним напоминанием о том, почему она до сих пор здесь. Королева поинтересовалась, не знает ли она, случайно, кого-нибудь, кто мог бы участвовать в подобной программе, и Элиза заверила ее, что знает.
Презентация Крисс была впечатляющей. Она хотела модернизировать систему народного образования. Я уже знала, что эта идея близка сердцу и королевы, и Максона. Профессорская дочь, Крисс наверняка думала об этом всю жизнь. На экране она демонстрировала нам снимки, сделанные в школе в ее родной провинции, куда родители отправили ее учиться. Изможденные лица учителей бросались в глаза, а на одном снимке мы увидели класс, в котором четверо учеников сидели прямо на полу, поскольку стульев им не досталось. Королева забросала ее десятками вопросов. Крисс без запинки на все ответила. Воспользовавшись копиями старых финансовых отчетов, которые мы когда-то изучали, она даже придумала, откуда можно выкроить средства, чтобы начать работу, и высказала несколько предложений, каким образом продолжить финансирование.
Она уселась на свое место, и я отметила, что Максон улыбнулся и кивнул ей. Крисс зарделась и принялась разглядывать кружева на платье. С его стороны было очень жестоко так играть с ней, учитывая характер его отношений с Селестой. Впрочем, вмешиваться я не собиралась. Пусть делает что хочет.
Презентация Селесты была небезынтересной, хотя и с манипуляторским душком. Она предлагала ввести минимальный размер оплаты труда для некоторых низших каст. Шкала дохода предполагалась скользящая, в зависимости от результатов аттестации. Однако, чтобы пройти эту аттестацию, Пятерки, Шестерки и Семерки должны ходить в школу, за которую нужно платить… что было выгодно главным образом Тройкам, поскольку именно они по закону занимались преподаванием. Будучи Двойкой, Селеста понятия не имела о том, как нам приходилось вкалывать с утра до вечера, чтобы свести концы с концами. Ни у кого попросту не нашлось бы времени на прохождение этой аттестации. А это означало, что люди до конца жизни будут вынуждены довольствоваться минимальным заработком. В теории все это было очень хорошо, но на практике совершенно неприменимо.
Селеста вернулась на свое место, и я с трепетом поднялась. На долю секунды меня посетила мысль изобразить обморок. Но мне хотелось, чтобы это произошло. Не хотелось лишь иметь дело с последствиями.
Я прикрепила мой плакат – схему кастовой системы – к подставке и аккуратно разложила на столе книги. Потом набрала полную грудь воздуха и взяла в руки свои карточки. К своему удивлению, когда я начала речь, оказалось, что я могу прекрасно обойтись и без них.
– Добрый вечер, Иллеа. Сегодня я обращаюсь к вам не как одна из Элиты, не как Тройка или Пятерка, но как соотечественница, как равная. В зависимости от принадлежности к той или иной касте ваше восприятие нашей страны будет различным. Это я могу вам сказать на собственном опыте. Но до недавнего времени я и не подозревала, как глубоко люблю Иллеа. Несмотря на то что в детстве мне доводилось сидеть без еды и электричества, несмотря на то что дорогие мне люди загнаны в рамки, раз и навсегда предопределенные фактом нашего рождения, несмотря на то что я отчетливо вижу пропасть, отделяющую меня от других людей в силу нашей принадлежности к разным кастам, хотя на самом деле различия между нами не так уж
