— Мой дедушка по отцовской линии давно погиб на войне в Европе, а отец эмигрировал на Кубу, где потом поддержал сторонников Кастро. Впоследствии ему пришлось бежать с острова, и он приехал сюда, тоже в поисках свободы.
— Значит, он ее нашел, — задумчиво сказала Карен. — Должно быть, он счастливый человек.
— Я не думаю, что он уверен в этом.
— Почему?
— Потому что свобода — понятие изменчивое, это утопия, способная эволюционировать. Разве наша идея свободы соответствует той, которую искали отцы конституции Соединенных Штатов? Или творцы Французской революции?
— Ну, не носить цепей, иметь возможность делать то, что тебе нравится, голосовать за свое правительство — все это помогает ощущать себя свободным, правда? — заметила Карен. — Но иногда нам всем приходится делать то, что нам не нравится. Чтобы обладать полной свободой, необходима полная власть.
— Слишком много философии. Боюсь, ты соскучишься и не захочешь больше встречаться со мной.
— Ты ошибаешься. — Ее глаза блестели в мерцании свечей. — Эта тема меня интересует. В первый раз в закусочной ты говорил мне об идеологической пустоте наших дней, да?
— Да, я думаю, идеалы исчезли. Поиск свободы закончился.
— По этой причине я не хотела встречаться с тобой в субботу.
— Как?
— Свобода. Поэтому я сказала тебе, что не могу в субботу.
— И как она связана с тем, что мы встречаемся? — Хайме был удивлен. — Как встреча в субботу ограничивает твою свободу? Я похож на работорговца?
Карен весело засмеялась, наслаждаясь замешательством Хайме.
— Я не могла бы встретиться завтра, в субботу, потому что договорилась пойти с друзьями на одну университетскую конференцию, посвященную вопросам свободы и власти в современном мире. Как видишь, свобода в итоге оказывается причиной моего отказа.
— Очень остроумно.
— Верно, но сейчас я предлагаю тебе встретиться завтра. Если только пойдешь со мной на конференцию, конечно. — И весело добавила: — Я думаю, твоего интеллектуального уровня хватит.
— Спасибо за зачет, профессор, но напоминаю, что это ты предложила мне увидеться сегодня.
— Я категорически с этим не согласна, — воскликнула Карен, улыбаясь еще шире. — Я никогда не прошу мужчин о встрече со мной. Это они меня просят об этом.
Рука Карен лежала на столе, и Хайме достаточно было просто протянуть ладонь, чтобы коснуться ее. Ему очень этого хотелось, но он подумал, что это преждевременно и может испортить впечатление. Не хотелось совершать ошибок.
— Ты очаровательная нахалка.
— Может быть, — ответила она, лукаво взглянув на него.
Хайме спросил себя, не дразнит ли она его.
Суббота
15
Они опоздали на конференцию, потому что в этот раз Карен заставила его прождать почти полчаса. Хайме был готов возмутиться, но решил промолчать.
Около трехсот человек, почти все университетского вида, внимательно слушали. Большинство были одеты неформально, некоторые сидели прямо на полу. Хайме и Карен устроились на свободных стульях в глубине зала.
— Великое достижение современности состоит в том, что подавляющее большинство угнетенных и ограбленных не осознает этого. И что еще хуже, они считают себя свободными. — Выступающий, мужчина старше тридцати пяти лет, с бородкой, активно жестикулировал, придавая большую выразительность своим словам. — Разве так мы приближаемся к счастливому будущему? В истории человеческой эволюции существуют моменты, когда в обществе формировалась критическая социальная масса. Мы понимаем под «критической социальной массой» достаточно большое количество индивидов, которые, думая и действуя в одном направлении, меняют порядок вещей. Раньше социальные перемены происходили как следствие революций или завоеваний, сейчас — в результате голосования граждан. Как же образуется эта критическая масса? — человек говорил, не повышая голоса, неторопливо, но выделяя свои слова. — Религия и культура как нечто, что дает нам понимание справедливого и несправедливого, экономическая практика — вот ингредиенты для формирования образа мыслей как каждого отдельного человека, так и масс. Смесь этих трех элементов формирует понятие того, что является правильным и справедливым и определяет политическую позицию граждан. — Темные глаза оратора искали глаза слушателей и задерживались, вглядываясь в них. Казалось, они читали в них, подпитывались энергией, и эта энергия передавалась его речи, которая становилась все экспрессивнее.
— Таким образом, в нашем обществе, где каждый гражданин имеет право на голос, убеждение и внушение становятся основным оружием для получения власти, будь то власть политическая, экономическая или даже религиозная. Но для того чтобы образовалась критическая социальная масса, необходимо, чтобы понятие «справедливого и правильного» было распространено, стало убеждением большого количества людей. В прошлом эту задачу выполняли священники с помощью религии, трубадуры и комедианты — с помощью развлечений; именно они отвечали за то, чтобы сформировать у людей понятие правильного и справедливого. Кто выполняет эту роль сегодня? Средства массовой информации. Они обрели эту великую власть и постоянно воздействуют на нас через фильмы, телевизионные программы или газетные статьи. Мы отдали радио, телевидению, газетам ключ от нашего дома и доступ к нашему сознанию. В демократическом обществе мы, таким образом, передаем небольшую толику нашей политической власти кому-то, кто использует ее по собственному усмотрению.
Хайме подумал, что стиль речи докладчика скорее напоминал проповедь священника на телевидении, чем выступление профессора университета. Определенно, он больше походил на миссионера, и это настораживало Хайме.
— Кинофильмы и телевизионные программы занимают в США второе место по продажам. Но их значение больше, чем только экономическое, — это очень эффективное оружие. Продажа американского образа жизни на всех пяти континентах способствовала падению железного занавеса, распаду и перерождению коммунистических систем. Их граждане, жадные потребители развлечений и образов, были убеждены, несмотря на местные пропагандистские механизмы, что высокий американский стандарт жизни — смысл и цель их жизни, и это подтолкнуло изменения в этих странах, поддержанные неэффективностью систем, которые предлагали им альтернативные жизненные философии. Вот таким образом Соединенные Штаты выиграли третью мировую войну. Без единого выстрела.
Хайме посмотрел на Карен. Когда он увидел, с каким вниманием она слушает оратора, его негативное отношение к этому человеку возросло.
— Это только пример той власти, которой обладают средства массовой информации. Они убеждают, соблазняют людей, склоняют к покупкам, к принятию новых религий, возносят к власти президентов, решающих судьбы наций. Внушают, что система справедлива, а человек свободен. Но свободен ли обычный человек, обычный гражданин? Имеет ли он свободу решать, сколько часов ему спать? В какое время просыпаться и идти на работу? Разве он может этим распоряжаться? Прошу вас подумать об этом. Мы можем решить, что нам делать в воскресенье или куда поехать в отпуск, если у нас есть деньги, конечно. Какие важные вещи в нашей жизни мы в состоянии изменить? Проанализируйте это, и вы увидите, что таких вещей на самом деле очень мало. Мы свободны? Или нас в этом убедили? — Здесь оратор взял длинную паузу. — Чтобы закончить, приведу такой факт: 75 процентов средств массовой информации сегодня контролируются крупными международными компаниями. И эти крупные корпорации имеют все возможности, чтобы давать свою трактовку новостей, подвергать их цензуре и по-своему перетасовывать. Джефф Коэн, бывший репортер «Лос-Анджелес таймс», сказал как-то, что «мы способствуем созданию в этой стране новой системы пропаганды, гораздо более изощренной, чем та, что существовала в Советском Союзе». Подумайте об этих словах. Большое спасибо.
