От Занкана не укрылась сдержанность Саурмага. Он даже не поднял головы, когда Занкан вошел в зал, сидел, уставившись в одну точку. «Хотелось бы мне знать, что это с ним», — подумал было Занкан, но Абуласан прервал его мысли. Он подошел к нему, взял под руку, провел к своему месту и усадил рядом с собой.
— Уважаемые члены царского дарбази! — обратился он к присутствующим. — Мы с Божьей помощью решили вопрос замужества царицы Тамар — позовем в мужья для Тамар сына великого князя Ростовско-Суздальского княжества Андрея Боголюбского — Юрия. Мы надеемся, этот союз принесет пользу Грузии. Мы сроднимся с соседним народом, и да благословит Господь наше единение. Я уже говорил, что княжич выслан из страны и живет в настоящее время у кипчаков. Мы долго думали, кого избрать в посланники к нему. Он ведь и дело должен устроить, и княжича привезти сюда. Лучшим исполнителем этой миссии нам представляется Занкан Зорабабели. Господь одарил его мудростью. И ему полностью можно доверять. Я жду вашего согласия, уважаемые!
Пораженный услышанным, Занкан вместе со всеми внимал Абуласану. Тут раздался голос Парнавазисдзе:
— Хорошо придумано, Абуласан, Зорабабели именно тот человек, который честно исполнит порученное дело.
— Может быть, стоило спросить сперва мнение Зорабабели!
— А они разве кого-нибудь спрашивают?! Их ведь большинство — как кроят, так и шьют! — отозвался Тарханисдзе, и Занкан увидел, как сидящие поблизости от Саурмага от души рассмеялись. Тарханисдзе поднял руку, призывая к тишине. — Не так обстоит дело, Абуласан, как ты тут вещаешь. Мы не избирали Боголюбского в женихи царице. Это твое решение.
— Мы настаиваем на своем, — подчеркнуто неторопливо произнес Саурмаг, — мужем царицы Тамар должен быть Алексей Комнин. Мы хотим побрататься с Византией, а не с каким-то чужаками.
В зале воцарилась тишина. Абуласан опустился в кресло.
— Уважаемые члены дарбази, я неоднократно говорил вам, не стоит вновь родниться с византийцами, делать византийца мужем нашей царицы. Неужели не пришло время расправить наконец грузинам крылья, неужели вы вновь хотите оказаться в тени Византии?!
— А чем тебе не угодила Византия, амир? Может быть, византийской вежливостью, ученостью или силой?! Может быть, тебе это все не нравится? — раздался чей-то возглас — Занкан не понял чей.
Абуласан не спешил с ответом. Наконец он поднялся и с улыбкой произнес:
— Еще как нравится, ох, как нравится, но скажем и то, грузины, не слишком ли большую волю дали мы византийцам в своем отечестве? Кто мы — смиренные рабы их или соратники? Мне кажется, мы послушны их воле. Воле народа, страны, мощь которой день ото дня слабеет. Надо смотреть вперед, искать новых уз, закатное солнце не греет, а восходящее — оно живое, — Абуласан помолчал и, сделав несколько шагов вперед, оглядел членов дарбази, — вы, которые в меньшинстве, славите вчерашний день, это понятно, но меня больше интересует день завтрашний, а страна росов, Юрий Боголюбский — это завтрашний день. Византия же, что изнуренный плешивеющий осел. Мы устремлены в завтрашний день, нас большинство, и мы не только голосами, но и мудростью превосходим вас!
В зале снова воцарилась тишина. Затянувшееся молчание прервал Тарханисдзе.
— Да, говорить ты мастер, Абуласан, но разве так обстоит дело? Мы все знаем, Византия отнюдь не оплешивевший осел, и страна росов — не восходящее солнце.
— Мы, большинство, так говорим и так и будет! — воскликнул Джорджикисдзе.
Тарханисдзе поднялся со своего места.
— Царица Тамар не желает выходить замуж за Боголюбского, — начал он тихо, — как это возможно, говорит царица, я даже не знаю, что он собой представляет!
— Царица пожелает то, что захочет царский дарбази, — прервал его Абуласан, — царица обещала это Кутлу-Арслану.
— И Занкана не спрашиваете? Хочет ли он вести переговоры с будущим супругом царицы Грузии? Хочет ли он отправляться в столь дальний путь?
— Решение царского дарбази — закон не только для царицы! — отрезал Абуласан.
Тарханисдзе сел и уставился на Занкана. Тот хранил молчание.
— Говори! Мы тебя слушаем! — произнес Абуласан.
— Избранные сыны Грузии! — проникновенным голосом начал Занкан. — Я с честью выполню все, что изволит поручить мне царский дарбази. — Тут Занкан сделал паузу, а затем продолжил: — Главное здесь не то, чего хочет Зорабабели, Зорабабели готов выполнить ваше поручение, вопрос в том, что есть благо для Грузии.
— Вам все ясно, не так ли? — повернулся Абуласан к Тарханисдзе. — Решено! Занкан Зорабабели назначается нашим посланником, он должен отправиться в страну кипчаков, провести переговоры с княжичем Юрием и препроводить его сюда с почестями, приличествующими царской особе.
Саурмаг Павнели тяжело поднялся со своего места, отложил в сторону кальян и в наступившей мертвой тишине не спеша начал свою речь:
— Ну вот, Абуласан, амир Картлийский, правитель Тбилиси, ты и твои люди, избалованные богатством, отвергли Алексея Комнина, не захотели, чтобы супругой нашего солнца — царицы Тамар стал византийский царевич, юноша достойный, заслуживающий хвалы. Мы хорошо знаем его и его нрав, и он хорошо знает нас и любит нашу родину и наши обычаи. Ты и твои сторонники остановили свой выбор на изнеженном богатством князе росов, несмотря на то что он для нас полная загадка, он сам и его нрав. Вас большинство в этом зале, и вы победили!
— Лихо не оставляет в покое Грузию из-за ее безрассудных сынов! — воскликнул немолодой эристави Иванэ Палаванди.
— Не спеши оплакивать Грузию, эристави, почем фунт лиха — это мы вскоре узнаем.
— Почему, с какой целью мы должны терпеть эти оскорбления и унижения? — не унимался Палаванди.
А Саурмаг Павнели ровным голосом спокойно продолжал:
— И я о том же толкую! Мы на многое закрывали глаза, а теперь, Абуласан, ты хочешь, чтобы мы молча проглотили и то, что ты посылаешь Занкана к будущему мужу нашей царицы?! Что должен сказать Занкан русскому княжичу? Я, мол, иудей, устрою твой брак с царицей Грузии? Неужели мы так низко пали, что среди нас, грузин, не нашлось мудрого человека, которого мы могли бы послать в страну половцев? — Саурмаг оглядел своих сторонников. — Мы, меньшинство царского дарбази, требуем ответа у Абуласана! — Он опустился в кресло с видом человека, выполнившего свой долг.
— Почему? Зачем? Ответь нам, Абуласан! — поддержал его Тарханисдзе.
— Потому что иудей наш брат! — спокойно ответил им Парнавазисдзе.
— Согласен, иудей — наш брат! Но замужество царицы Грузии — дело грузин, — возразил Тарханисдзе.
Занкан вскинул голову, оглядел взволнованных членов дарбази. «Зачем Абуласан вовлек меня в этот раздор? Наверняка что-то задумал, не иначе! Но что? Что замыслил амир? Он ведь наверняка знал — избери он меня единственным посланником, члены дарбази непременно восстанут против этого! И все же избрал, не побоялся их гнева. А это значит, что… это значит, что… он надеется одержать еще более крупную победу, но какую?»
