В зависимости от характера родителя и ребенка, бывает, что в начале, в середине или под конец этой битвы родитель теряет контроль над ситуацией, и тогда возможны два варианта: или он доходит до белого каления, орет на ребенка и даже может ударить, или уходит в себя и безропотно отступает.
Итак, самыми распространенными являются два сценария. Первый: диалог – уговоры – раздражение – крик и (или) побои; второй: диалог – уговоры – отступление. В любом случае битва проиграна. У одних родителей возникает ощущение, что проблема в ребенке, в его дерзости и своенравии (вспомним Душко Радовича: «Дайте мне хорошего ребенка, и увидите, какой из меня отец!»), другие мучаются от собственной беспомощности и некомпетентности, но большинство переживает и то и другое.
Почему же именно диалог с ребенком оказывается отправной точкой в обоих сценариях негативного развития событий? Ведь считается, что разговаривать с ребенком – это хорошо и правильно.
Четырехлетняя Сара хочет новую игрушку. Мама отказывается покупать. После неудачных попыток уговорить и выпросить Сара начинает плакать и шумно протестовать. Конечно, посреди магазина. Мама опускается перед ней на колени и начинает объяснять: «Я не куплю тебе игрушку.
Ты помнишь, мы договорились, что ничего не будем покупать. На прошлой неделе ты уже получила Барби. У тебя дома полно таких игрушек. Ты очень плохо себя ведешь».
Ребенок ведет себя неподобающим образом, а родитель при этом пытается ему что-то растолковать, уговорить и урезонить. Скорее всего, вы неоднократно были свидетелем подобных ситуаций (а может, и их участником). Почти наверняка вы ни разу не видели, чтобы ребенок в ответ на уговоры родителей перестал шуметь, злиться и клянчить. Если бы это было так, то Сара должна была бы после маминых слов прекратить плакать, вытереть слезы и сказать: «Да, мама, ты права. Я совсем забыла, что мы договорились сегодня ничего не покупать». Но это уже что-то из области фантастики.
Итак, почему же конкретно в этой и во всех подобных ситуациях ребенка нельзя урезонить разговором?
Пытаясь вразумить или уговорить ребенка, родитель (возможно, сам не отдавая себе в этом отчета) смотрит на него как на взрослого человека, только в маленькой упаковке. А такое видение ситуации подразумевает, что ребенок – разумная личность, обладающая способностью рационально мыслить. Хорошо, если бы так. Но это совсем не так! То, что ребенок ведет себя нелогично, не воспринимает ваши разумные доводы, как бы старательно вы их ни обосновывали, означает только одно: вы имеете дело с ребенком, а не со взрослым, и он ведет себя соответствующим образом. Ни больше, ни меньше. Родителю, который в сложных ситуациях слишком уж надеется на возможность вразумить ребенка, чаще придется терпеть неудачи и последствия недостатка авторитета, а его нереальные ожидания от ребенка испортят их отношения. В конечном итоге оба часто будут оказываться в замкнутом круге: разговор – урезонивание – крик – побои (применение силы).
Поэтому, когда вы снова приметесь уговаривать ребенка (скорее всего, безрезультатно), не спешите впадать в расстройство, выходить из себя, начинать кричать и, в конце концов, делать вывод, что ребенок неблагодарный, нахальный или что-то в этом духе. Просто попытайтесь припомнить: вы когда-нибудь видели, чтобы ребенок, неважно, ваш или чужой, в подобной ситуации перестал дурно себя вести и сказал: «Ой, извини, папа. Раньше я не осознавал свою ошибку. А теперь мне понятно, что я не должен просить третью подряд порцию мороженого (слишком дорогую игрушку, разрешения есть сладости перед едой, играть в игры, сколько хочется, обижать сестру…)»? Конечно же не видели! И это совершенно понятно. Поэтому у вас нет другого выбора, кроме как поменять тактику.
Прежде чем начать рассматривать эффективный подход к решению проблемы, давайте разберем основные ошибки родителей, которые подрывают их авторитет: слишком много слов и слишком много эмоций.
Мы уже убедились, что тактика разговора и урезонивания, основанная на идее, что ребенок – это маленький взрослый, т. е. разумная личность, способная мыслить рационально, не работает. Многословность родителя в ситуации, когда он применяет воспитательные меры, создает впечатление недостатка авторитетности не только у окружающих, но и, главное, у самого ребенка.
Алекса часто дерется. «Алекса, прекрати сейчас же! Как не стыдно? Сколько раз тебе говорить, что нельзя никого бить? Ты же с ними со всеми дружишь, вот и играйте себе спокойно. Мы только вчера с тобой это обсуждали. Сколько можно повторять? Это, действительно, никуда уже не годится. Я думала, ты все понял…» Чем дольше мама распекает Алексу, тем сильнее становится его позиция, потому что мамин словесный поток означает только одно: она понятия не имеет, что ей делать. Естественно, Алекса ни малейшего внимания не обращает на мамины урезонивания и, скорее всего, и раньше не обращал.
Разговаривать с ребенком важно и необходимо, но в ситуациях, когда родитель призывает ребенка к порядку, разговор абсолютно бесполезен. Когда нужно показать авторитет и проявить твердость, многословность оказывается контрпродуктивной.
То же самое касается эмоций. Очень часто раздражение, злость и гнев родителей – это следствие того, что они используют неправильные методы воспитания и ориентируются на ошибочные представления. Однозначно, что наша нервозность в ситуациях, когда нужно заявить о себе во весь голос, только подрывает наш авторитет и удаляет от желанной цели – заставить ребенка вести себя по-другому. Крики и шлепки, которыми часто заканчивается цикл разговор – урезонивание, – это непосредственный результат потери контроля над эмоциями, а вовсе не доказательство пользы побоев и крика в воспитательном процессе.
