— Думаю, теперь... пора подумать и о браке.
Яков прекрасно понимал, что имеет в виду Донован. Оказавкоролю неоценимые услуги, теперь он мог ожидать от него щедрость и великодушие.Подданные монарха могли рассчитывать на новые земли, титулы... и, разумеется,на выгодный брак, только заслужив все это.
— И на ком же, — тихо спросил Яков, — ты просишьмоего разрешения жениться?
— На леди Мак-Леод, — ответил Донован.
Яков молчал, и Донован удивленно приподнял брови.
— На какой из двух? — ответил наконец король вопросом навопрос и получил ожидаемый ответ:
— На леди Кэтрин.
— Ага... Понятно.
— Я в курсе всего, что с ней связано, — понизил голосДонован.
— Ага, в курсе, — все так же тихо повторил за ним король. —Почему же тогда ты выбрал леди, которая является моим заклятым врагом, чей братзаключен в тюрьму и чье пребывание на свободе едва ли окажется долговременным?
— Она — храбрая и сильная женщина. Если я вновь задумался обудущем, то надо выбирать самое лучшее.
— Можно подумать, речь идет о выборе племенной кобылы дляжеребца во имя достойного продолжения потомства.
В голосе короля появилась веселость.
— Где-то и так, — попытался улыбнуться Донован.
Он сознавал, что солгал сейчас: но по сути он сам не зналответа... Не существовало никакого логического объяснения для его стремления,кроме одного: он желал Кэтрин Мак-Леод каждой клеточкой своего тела. Он пыталсязабыть ее, но, несмотря на все его усилия, Кэтрин все время стояла у него передглазами — холодная и недоступная. Всякий раз, когда под тем илииным предлогом он приходил к ним в дом, она избегала его... Черт возьми, имеяна руках согласие короля, он быстро ее вразумит, покажет ей, что он... Кто? Еехозяин? Нет, не этого хотел Донован; он сам не мог уловить сути своих желаний.Может быть, лишив ее свободы, подавив в ней бунтарский дух, он лучше сумеетразобраться в самом себе?
Рука его невольно коснулась шрама на щеке, которым онасловно заклеймила его. О, он видел, каким огнем пылали ее глаза в тот день,когда он пришел арестовать ее брата. Этот огонь обжигал, и Доновану нестерпимохотелось удержать это пламя рядом с собой. Даже если для этого самому придетсясгореть.
— Тебе следует нечто узнать, прежде чем ты официальнообратишься ко мне со своей просьбой, Донован.
— Что именно, ваше величество?
— Я тебе говорил про курьеров с высокогорья?
— Да.
— Они принесли известие о новом заговоре.
— Еще один?
— Да. Мятеж должен начаться неподалеку от Скона. Я не желаю,чтобы моя коронация прерывалась бунтами. Это было бы плохое начало дляцарствования.
Как будто оно и без того недостаточно кровавое, подумалкороль про себя.
— Это надежные сведения? Сподробным изложением плана, именами участников?
— Да.
— Тогда мы раздавим бунт взародыше. Где все это должно произойти?
Яков поднялся и подошел к занавесям. Приоткрыв их и оглядевсоседнюю комнату, он повернул голову и внимательно поглядел на Донована. На еголице вновь появилось утомление — ему не хотелось причинить больдругу.
— В Дайрлтоне, — сказал он еле слышно и ушел, оставивДонована обдумывать его слова.
Неужели Кэтрин замешана в заговоре? Он оглядел помещение, вкотором расположился. Через приоткрытую дверь была видна вторая, примерно такаяже по размерам, комната, обе — часть занимаемых им апартаментов. Выйти изних можно, было, только пройдя через другие комнаты. Он подошел к окну — высокому и узкому, взрослому человеку в него не пролезть. Звонком Донованвызвал слугу.
— Приготовь эти комнаты, — он указал на оба помещения, —здесь разместится заключенный. Я желаю, чтобы он не испытывал никакихнеудобств.
— Да, сэр.
Слуга удалился, немедленно приступив к исполнению приказа.
Донован представил Кэтрин, запертую в этих двух комнатах,как мышь в мышеловке. Он будет держать ее здесь до тех пор, пока девушка неосознает, что выйти на волю сможет только с его позволения. Ему сейчас затридцать, и до сих пор в жизни он практически никогда не проигрывал. И менеевсего он допускал, что поражение ему способна нанести женщина.
Эндрю вернулся домой потрясенный. Вне всякого сомнения, иДонован, и король знают о назревающем мятеже, и попытка Кэтрин в последнююминуту остановить его будет воспринята ими как соучастие в заговоре.
Кэтрин предостерегла Эндрю, чтобы после поездки он запуталследы и, потянув время, поднялся к ней по черному ходу. Слишком многиезавидовали Мак-Леодам и боялись Якова, а потому частная жизнь сестер должнабыла оставаться вне поля зрения любопытствующих. Для Эндрю, выполняющегособственную миссию, осторожность была важна вдвойне.
Он взобрался по узкой винтовой лестнице и нашел на верхнейплощадке дверь. Распахнув ее, он оказался лицом к лицу с молоденькойхорошенькой служанкой, переносившей стопку белья. Памятуя, что никто не знает ожизни хозяев лучше слуг, он улыбнулся и в ответ тоже получил улыбку, в которойсквозило неприкрытое приглашение: девушка давно положила глаз на сурового,волнующе красивого домоправителя.
— Что вы тут делаете? — кокетливоулыбнулась она.
— Разумеется, ищу тебя, — ни секунды не задумываясь, ответилЭндрю и плотно прикрыл за собой дверь. Кто знает, какой кладезь сведений охозяйках она могла из себя представлять? Положив руки ей на плечи, Эндрюпривлек девушку к себе.
— Вы действительно уверены, что хотите этого? — со смехом спросила она.
— А то как же? Тебе достаточно поглядеться в зеркалохозяйки, чтобы понять, отчего всякого мужчину так и тянет к тебе.
— Всякого, да не вас.
— То есть?
— Не знаю. Вы кажетесь другим, чем все остальные.Наверное, дело в том, что вы...
Она пожала плечами, не в силах подобрать нужные слова дляописания разницы между Эндрю и остальными слугами.
Он прижал ее к себе и увидел, как глаза у нее разгорелись отудовольствия и нерешительности. Девушку влекло к этому мужчине с момента егопоявления в доме, и она была не прочь испытать, на что он способен при болееблизком общении, поэтому приготовилась к небольшому, чисто символическомусопротивлению. Эндрю уже собирался поцеловать служанку, когда дверь напротивраспахнулась и в комнату зашла Энн Мак-Леод. Если Эндрю кого-то не желалувидеть в этот момент, то именно Энн — единственную девушку,которая сумела затронуть в нем потаенный уголок души, наглухо закрытый для всехостальных.
