— Извини. Я не подумала, что здесь про черта нельзя. И вещи ваши, конечно, украли. У меня тоже недавно пропали семена колокольчиков. Мы с мамой возле дома хотели сажать. И сколько я ни просила того, кто на букву «ч», ничего не нашлось. Вот попрошу Варлаама, чтобы вернул! И чтобы наказал вора.
— Насть, а почему у вас тут столько развалин? — спросил Кирюша. — Это что, летчики постарались?
Он явно пытался сменить тему. Как будто из добрых побуждений, словно намереваясь отвлечь внимание от оплошности Милы. Но на самом-то деле просто потому, что отлично знал, куда подевались семена колокольчиков.
— Разве это развалины! Вот в 1995 году, когда по милости Божией Священный Синод благословил возобновление монашеской жизни в нашей обители, здесь действительно были развалины — ни одной крыши, вместо окон — провалы. Серпуховчане все по кирпичикам растащили на дачи.
— А вы объявите субботник, — сказал Кирилл, потом подумал и уже убежденно продолжил: — В самом деле, объявите. Думаешь, никто не придет? Да я бы сам первым пришел!
— А ты и так приходи. Матушка настоятельница всех зовет, кто хоть что-то умеет.
Кирилл недоверчиво посмотрел на Настю:
— А разве можно? Нет, правда? Можно? Мы бы приехали. Мы и обои можем клеить, и штукатурить, а я плотничать могу… Наташ, ведь правда, приедем?
— Я бы приехала, точно. И мама, я думаю, тоже. И папа. Если и правда можно. — Наташа вопросительно посмотрела на Настю.
А Настя вдруг спохватилась:
— Слышите — колокол? Нас ждут на обед, в трапезной.
— Нас? В самой настоящей трапезной? И еда будет постная?
— Обычная монастырская. Всем, кого угощали, нравилось. А вы что, никогда не постуете? — Настя удивленно посмотрела на ребят.
— Постуем, а как же! Но ведь не все время. В Великий пост в первую неделю и последнюю обязательно, и еще — перед Рождеством. И еще как получится. Мы ведь, например, в школе завтракаем, а там что дадут, то и ешь. Скажи, а тебе не трудно так жить — есть только то, что положено, одеваться, как велят? Не трудно никогда не грешить? — задала Ната давно вертевшийся на языке вопрос.
— Иногда трудно. Иногда нет. Но не получается никогда не грешить. Тяжелее всего не грешить в мыслях. Ведь мысли как ветер, их не удержишь…
* * *
— …Огурцов и помидоров 150 банок, варенья 300 литров, компота 405 литров, свеклы 500 кг, — перечисляла монахиня Елена заготовки, сделанные в монастыре прошлым летом.
Совершенно объевшиеся гости слушали ее и приходили в себя после поглощения блинчиков с маком, морковного торта и фаршированных овощей. Оля переписывала рецепт салата из капусты, грецких орехов и чеснока, подаренный сестрам паломницей из Грузии.
А потом они распрощались с сестрами и ушли. Дед и Ирина — на улицу Чехова, в художественно-исторический музей. Рукавишниковы — бродить по мощенным белым камнем улочкам древнего Серпухова. Ушли, пообещав вернуться летом — помогать возрождать монастырь.
Глава 17 Дело рук утопающих
Вечером, исходив весь город, побывав в древних храмах, в Высоцкой обители и, конечно же, купив карты и путеводитель, Рукавишниковы сидели на берегу Оки на окраине Серпухова. Они ужинали монастырским хлебом и яблоками и молчали. Даже Ната с Кириллом не спорили, а Мила не задавала отцу бесконечных вопросов. Впечатлений было море: и Нара, так неожиданно открывавшаяся сразу за стенами Высоцкого монастыря, и горбатые улочки, вдоль которых тянулись уютные двух- и одноэтажные домики — прямо как на картинках, где изображалась старая Москва. Части Гроба Господня и кусочки Неопалимой Купины, мемориальное кладбище и квадратный магазин, почему-то именуемый серпуховчанами круглым. И ангел, трубящий на куполе храма. И все тот же рынок, куда Рукавишниковы зашли напоследок купить себе что-нибудь к завтраку и где услышали престранное объявление: «Владелец автомобиля 2106 с номерным знаком… срочно подойдите к тому месту, где СТОЯЛ ваш автомобиль!»
Все устали за этот долгий-предолгий день и теперь просто наслаждались спокойным, по-летнему теплым вечером.
— И все же мой дом, ну тот, с петушком на трубе, — самый лучший, — хрустя яблоком, сказал Кирилл. — В Наташином доме хоть и большой сад с вишнями, но зато сам он какой-то обыкновенный, несказочный. А в Милином доме только один этаж, мы там ни за что не поместимся, особенно когда заведем овчарку и комнату для гостей.
— Не овчарку, а ньюфаундленда.
Наташа никак не могла договориться с братом по поводу породы собаки, которую они заведут, как только уговорят маму. А Миле было все равно, какая будет порода — лишь бы не кусалась и ходила с ней гулять по вечерам.
Ольга не выдержала:
— Опять про собаку! Ты, Кирилл, помнишь, когда в последний раз мыл своей крысе клетку? Несчастное существо вынуждено жить в грязи! А ты, Ната, все время у компьютера. Только Мила могла бы всерьез ухаживать за животным, во всяком случае, ребенок всегда без напоминаний моет тазик за Липси и меняет воду попугайчикам. Про цветы я и не говорю. Она еще ни разу не забыла полить их! Но Мила для заботы о щенке еще маленькая. А я не хочу прогуливать никого в семь утра, не хочу по четыре раза в день варить кашу и по сто четыре раза вытирать за щенком лужи! Не хочу и не буду!
— Оля, успокойся, конечно, не будешь. И собаки никакой не будет. Это я тебе говорю, твой муж. Глава семейства, можно сказать.
Иван, как только сумел, сурово посмотрел на детей:
— Оставьте в покое мать! А дом самый лучший был мой — помните, тот, что на берегу Нары, с наличниками. Сад там, правда, никакой, зато места много, можно поставить хоть теннисный стол, хоть песочницу, и посадить, что захочется.
Рукавишниковы много где побывали. Чаще же всего ездили в Геленджик, где жили родители Ивана, да в Чернигов, где жил дядя Рома. И где бы ни были Иван и Ольга со своими детьми, они всегда играли в одну и ту же игру «Наш дом». Если уж говорить точно, это была не игра, а скорее мечтание.
На прогулках по новым местам каждый — и маленькая Мила, и Кир, и Ната, и Ольга, и Иван — старались раньше других увидеть тот дом, в котором им всем хотелось бы жить. Требования к дому были просты. Он должен быть красивым, чуть-чуть необычным и, конечно, большим. После прогулок из нескольких подходящих вариантов, как правило, выбирался лучший. А потом «хозяин», а им становился тот, кто первым приметил дом-победитель, расселял всех по своему усмотрению и все обустраивал.
После недолгих, но очень бурных споров Иван доказал-таки детям и жене, что сегодня его дом самый что ни на есть самый, а потом назначил домоправителем-распорядителем Наташу. Ну а Наташа взяла в помощницы Милу. И конечно, это все не понравилось Кириллу, оставшемуся не у дел. В знак протеста он спустился к самой воде, чтобы не слышать, как обставляются и заселяются комнаты.
Если бы только спустился! Очень скоро Киру захотелось пополоскать в воде пятки. Через пару минут в реке оказался его левый сандалик, а еще через минуту в воде был и он сам, бросившийся спасать новую обувку.
