Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
Сталин с минуту помолчал и добавил:
– Присмотрись там к местным кадрам, толковых рабочих нужно выдвигать на партийную работу.
Вот под это настроение и попал Никита Сергеевич.
«Хрущев произвел на меня хорошее впечатление, – писал Лазарь Моисеевич, – мне понравилось его прямое признание своих ошибок и трезвая оценка его положения. Я обещал по приезде в Харьков (Харьков – столица Украины в тот период) подумать, куда его перевести».
Это была та самая первая встреча, которая положила начало политической карьере Хрущева.
Есть все основания предполагать, что Каганович предложил Григорию Моисеенко взять Хрущева в окружком и присмотреться к нему поближе. Только этим можно объяснить, что после конференции Никита оказался на должности заведующего орготделом Сталинского окружкома. Теперь он работал под началом Григория Моисеенко и рьяно выполнял все его поручения. И даже больше того, он сам, по собственной инициативе объявил войну всякому инакомыслию и стал преследовать своих вчерашних единомышленников по троцкистской платформе. Он начал запугивать юзовских оппозиционеров, предлагая выносить смертные приговоры всем тем, кто в период Гражданской войны сражался против большевиков и поддерживал троцкистскую платформу.
Однако Григорий Моисеенко скептически относился к его рвению. То, что человек так быстро поменял свои убеждения, настораживало его и он, помня троцкистское прошлое Никиты, останавливал его в служебном рвении.
Скоро по окружкому поползли слухи, что Моисеенко не оправдал доверия партии, и его снимут. Ему приписывали моральное разложение, пьянки и прочие грехи. Он понимал, откуда дует ветер, но ничего не мог противопоставить этим наветам. Он хотел вызвать к себе Хрущева и поговорить с ним по душам, но Никита Сергеевич зашел к Моисеенко сам без приглашения. И глядя добрыми глазами на своего начальника, которого уже довел до отчаяния, посочувствовал:
– Это явный наклеп на вас, но мы все с вами, мы вас всегда поддержим и в обиду не дадим.
Когда в ЦК Украины узнали о сложившейся обстановке в Сталинском окружкоме (видимо, здесь также не обошлось без стараний Никиты), Моисеенко освободили от занимаемой должности.
Так впервые сработало мощное хрущевское оружие – интрига и клевета.
Никита надеялся занять место Моисеенко, но здесь вышла осечка. Политбюро Украины назначило на эту должность В. Строганова. Это было явно не по душе Никите, и спустя какое-то время о новом секретаре стали говорить, как о «старой калоше», «любителе выпить», не знающем специфику угольного и металлургического производства.
У Никиты Сергеевича было какое-то особое чутье на приближающуюся беду. Он умел ускользать и увиливать от опасностей, подставляя под удар кого-либо другого. И в данном случае он рассчитал все правильно. Конфликт со Строгановым был не в его пользу, и он решил напомнить Кагановичу о себе. Вот как об этом пишет в своих «Памятных записках» сам Лазарь Моисеевич:
«Помощник мне доложил, что вот звонит с вокзала приехавший из Донбасса товарищ Хрущев и просит вашего приема. Я сказал: пусть приедет. Я его сразу принял. Помню, как он благодарил за то, что я его сразу же принял. «Я, – сказал он, – думал, что придется долго ждать».
Заметив, что он бледен, я спросил: «Вы, вероятно, прямо с поезда и голодны?» Он, улыбнувшись, сказал: «Вы, видать, догадливый человек, я действительно давно не ел. – Тогда покушайте, а потом будем говорить».
Подали чай и бутерброды, которые он аппетитно ел…»
Каганович, помня слова Сталина о необходимости выдвигать в партийный аппарат сознательных и толковых рабочих, предложил ему должность инструктора орготдела ЦК.
– Поработайте инструктором, – сказал Лазарь Моисеевич, а потом посмотрим.
Каганович ничего не говорит о деловых качествах Никиты Сергеевича, а направляет его в Киев и назначает заведующим орготделом окружкома. В Киеве Хрущев живет в пятикомнатной квартире и соседствует с командующим Украинским (затем – Киевским) военным округом И. Якиром. Одним словом, жизнь обустраивается как нельзя лучше. Об этом еще пару лет тому назад можно было только мечтать. Однако, это стремительное перемещение – из провинциального Сталино в Харьков, а из Харькова в Киев, с одновременным взлетом по служебной лестнице, – лишь возбуждает карьерный аппетит Никиты Сергеевича. Ему хочется большего – стать, к примеру, заведующим орготделом ЦК. С этой целью он снова использует свое испытанное оружие – интригу.
Вскоре поползли упорные слухи, что Хрущев, дескать, человек Кагановича, что его только временно прислали работать в Киевский окружком и скоро он опять вернется работать в ЦК Украины. Но произошло непредвиденное: Кагановича отозвали в Москву, а Генеральным секретарем ЦК Украины назначили Станислава Викентьевича Косиора, который знал о троцкистском прошлом Никиты и не признавал за ним никаких заслуг.
Он упредил личную катастрофу и, не откладывая дела в долгий ящик, пошел к Николаю Демченко (в то время заведующему орготделом ЦК и его прямому руководителю) и заявил о желании учиться в Московской Промакадемии…
…В тот же день Никита Сергеевич напросился на прием к секретарю ЦК КП(б) Украины Косиору.
– Грамоты у меня маловато, – с подкупающей откровенностью сказал Хрущев секретарю ЦК, – хочу учиться.
– Грамоты, говорите, у вас маловато, – сказал он, – это скромная оценка ваших знаний. Вы совершенно безграмотный человек. Я как-то видел вашу резолюцию, где вы написали: «азнакомица». В одном слове три ошибки.
Замечание Косиора вызвало негодование в душе Хрущева. Он ненавидел всех, кто указывал ему на его недостатки или малограмотность.
– Некогда было учиться, – сказал Никита, – я шахтер, рабочий человек, воевал…
Эти качества Никита Сергеевич постоянно выпячивал, ставил на первое место и козырял ими.
– А кем вы хотите быть после окончания Промакадемии? – спросил Косиор.
– Металлургом, – ответил Никита, – я не люблю канцелярскую работу.
– Очень хорошо, – в раздумье сказал Станислав Викентьевич, – партии нужны высококвалифицированные специалисты, – и тут же добавил, – только говорят, что вы «человек Кагановича» и едете в Москву по его приглашению. Так ли это?
– Кое-какие вопросы нужно решать, – загадочно намекал Никита Сергеевич, зная, что все, о чем он расскажет по «секрету», завтра будет известно на самом верху. Этой нехитрой интрижкой он хотел поднять себе цену и одновременно узнать прочность своего положения в ЦК Украины. Пущенный слух сработал. Он понял, что после отъезда Кагановича в Москву им никто особенно не интересуется. Это он почувствовал в разговоре с Демченко и с Косиором.
– Ну что ж, – сказал Станислав Викентьевич, – не будем тебя задерживать. Езжай куда хочешь. Хочешь учиться – учись, возможно, что-то из тебя получится.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
