Дмитрий Ицкович
Мы вместе бухали, дружили, и никто ни от кого ничего не скрывал. Все понимали, что есть проблема — Вдовин запросто может не поехать на концерт, потому что он болен. У Игоря была клаустрофобия на почве определенного образа жизни. Он же довольно утонченный человек, настоящая изломанная творческая личность. А Шнур не хотел петь.
Я даже посоветовался с психиатром Юрой Фрейдиным. Он сказал: «Не касайся категорически, потому что, как только ты начнешь этим заниматься, он начнет паразитировать — свойство его темперамента и болезни заключается в том, что он должен сам с этим справляться. Этим нельзя заниматься, будет только хуже». И тогда я начал уговаривать Шнура, чтоб он тоже пел. Искали ему педагога. И он научился. Но история про то, что Вдовин петь рано или поздно перестанет, была известна. Никакой неожиданности не было. Все было открыто и по-честному.
Светлана «Колибаба» Шестерикова
Игорян вообще ранимый человек, ну и весь такой романтик. Шнур же не зря до сих пор не поет старые песни, которые Игорян пел просто шикарно. У Шнурова так не получится, и он это отлично знает.
Олег Гитаркин
Это я надоумил Шнура выгнать Вдовина из группы. Мы как-то шли вместе в «Грибоедов», и Шнур стал жаловаться, что вот, опять Вдовин не поехал в Москву и пришлось петь ему и чуть ли не кому-то из «АукцЫона». Я говорю: а что ты паришься, выгоняйте его, ты сочиняешь тексты, ты должен быть лидером. В принципе, не то чтобы он прямо прислушался к моему совету, но так все и произошло. Вдовину я тоже много раз говорил: зачем тебе «Ленинград», ты ж электронный композитор. Если для Вдовина это было хобби, то Шнур все-таки туда душу вкладывал. Глупо быть электронным композитором, а по выходным петь какие-то блатные песни псевдо-хриплым голосом. Мне не нравятся люди, которые говорят, что «Ленинград» был раньше круче, что первый альбом со Вдовиным — это что-то невероятное. Если послушать эту пластинку, то она достаточно гадко записана, в ней есть какой-то попс своеобразный, но все равно это фигня. Со Шнуром все интереснее стало. Как-то естественнее, что ли. Мне не все пластинки со Шнуром нравятся, но вдовинская пластинка мне не нравится вообще, особенно его манера петь. Впрочем, сам Вдовин теперь говорит, что в группе «Ленинград» пел не он, а муж Анастасии Волочковой, которого по странному стечению обстоятельств тоже зовут Игорь Вдовин.
Сергей Шнуров
Дело не в том, как там Вдовин поет. Дело в том, что это вообще первый записанный альбом. Там же вообще никто не понимал, чего делать. Но так получилось, что песни хорошие. И все заключалось в том, чтобы прийти, быстренько записаться и разбежаться по своим работам. Какого-то концептуального решения не было, все писали, как писалось. Ребячество. Альбом фальшивый, я согласен. Тогда он был для меня сомнителен, ну и сейчас. Пара песен нравится. Самая любимая — инструментал. Ну и «Танцы танцевать» программная вещь. Собственно, с нее и начался другой «Ленинград». Я говорил Мите Борисову: Вот вещь, на нее надо снимать клип и это долбить. Но тогда всем нравились песни как бы смешные.
Митя Борисов
Сняли клип, к сожалению, чудовищный, и песню неправильно выбрали. Мы мудаки, снимать надо было на «Таню», я не помню, с чего мы выбрали именно «Я так люблю тебя».
Константин «Лимон» Лимонов
Я ходил на «Ленинград», мы даже играли вместе, но мне они не нравились. Я, помню, встретил Бортнюка, он мне хвастался, как хорошо у него продаются кассеты, я думал: с чего бы это вдруг. Первый раз мне понравился «Ленинград», когда они играли какой-то сборный и более-менее пафосный концерт в ДК Ленсовета, там еще была куча групп — Tequillajazzz, «Колибри» и почему-то Максим Леонидов. Чего-то не хватало, и когда вышел «Ленинград», сразу стало ясно — не хватало настоящего ахуя.
Дмитрий «Демыч» Беляев
Мы как-то зашли в клуб «Манхэттен» — буквально на пять минут, нужно было что-то выяснить. Были втроем — я, Серега и водитель. Серега пошел поговорить с администратором по своим каким-то концертным делам. А я пошел в туалет. Выхожу — водитель с перекошенным лицом шепчет: пошли, пошли, быстро в машину. Сели, поехали. Тут выясняется, что на Шнурова наехал какой-то дядька, причем достаточно авторитетный. Серьезно наехал. Серега со свойственной ему быстротой реакции схватил тяжелый стул и об этого дядю его поломал.
Сергей Шнуров
Это был хозяин клуба. Потом замирились.
Михаил Рябчиков
Я занимался распространением диска «Пуля». Тираж был тысяча или две, не больше. Я взял с собой штук двести дисков, поперся с этими коробками в Питер, потому что на следующий день был концерт в «Спартаке». Одну коробку я сдал в «Сайгон» Денису Рубину, а со второй пошел на концерт — купили дисков шестьдесят. Это была самая большая разовая продажа. В Москве мы их продавали через магазины типа «Зигзаг», какую-то часть отвезли в «Союз», и это все кануло неизвестно куда. Когда грянул кризис, у меня остались коробки с дисками, я их периодически возил в клуб «Пушкинг», продавал три, может, пять дисков в месяц — на эти деньги как-то жил. В продюсерской группе «Ы» царил полный бардак, на тему «Ленинграда» вообще ничего не делалось, поэтому претензии Сереги были понятны.
У меня дома от первого тиража дисков двадцать еще лежит.
Денис Рубин
Огишники поругались с «Ленинградом» сперва из-за неправильного порядка песен на альбоме, потом из-за концертов — взяли группу, а ей не занимались. Я помню, как мне звонит Ира Паперная и заявляет: «У вас концерт завтра в „Летчике“, Борисов договорился, вы в курсе?» Я в спешном порядке звоню Шнурову, он мне резонно сообщает, что никуда не поедет, и что это, в самом деле, такое — за день объявлять о концерте. Это была последняя капля, после чего Мите сказали «до свиданья».
Алексей Зимин
В клубе «ОГИ» «Пулю» заводили ближе к полуночи. И потом она с перерывами на какой-нибудь «АукцЫон» и гнусного, кажется, немца, который дикторским голосом поет голливудские стандарты и вещи из репертуара Бритни Спирс, крутилась до утра. Может, я что-то путаю, но почему-то именно с этими: картонным — немецким и картавым федоровским — голосами у меня ассоциируется и «Пуля», и вдовинский вокал, и даже песни эти: в сущности, неплохие, но спетые как-то балаганно, с питерской театральщинкой.
Их можно было слушать, но в них нельзя было влюбиться.
Поэтому «Пуля» прошла мимо меня по касательной. Благодаря огишным принципам диджейства я слышал эту пластинку тысячу, наверное, раз. Но она осталась таким непротивным акустическим шумом. Немец был, конечно, отвратительнее.
Михаил Рябчиков
Летом я поехал в Париж где познакомился с Хвостом и выдал ему «Пулю». Я тогда не пил, приехал с тортом, пытался что-то ему объяснить про группу «Ленинград», мы ее даже слушали. Но он никак, по-моему, не прореагировал.
