Мы склонились над мужчиной. Он не двигался, поэтому Внушающая Страх потеряла интерес к подобному мне. Она попыталась спрыгнуть на свой насест и почистить перышки. Однако я дернул ее за привязь, потому что хотел подумать, прежде чем будить мужчину. Внушающая Страх захлопала крыльями. Я прижал их к ее телу, боясь разбудить мужчину. Но он не пошевелился. Трудно понять, что хлопок крыльев сокола не кажется громким городскому человеку, потому что теперь я могу проснуться от него, как от пушечного выстрела. Незнакомец продолжал спать. Я понял, как долго пробыл в горах.
Как раз в тот момент, когда я смотрел на его небритое лицо, на коротко подстриженные волосы и рваную одежду, я подумал о полицейской сирене, и части пазла сложились.
— Преступник! — сказал я. — Ничего себе!
Нужно было подумать, что делать с ним, прежде чем будить его.
Будут ли с ним проблемы? Злой ли он? Стоит ли мне уйти жить в ущелье, пока он не уйдет? Как я хотел услышать его голос, рассказать ему о Бароне и Джесси К, Джеймсе, говорить вслух. Мне правда не хотелось прятаться от него. Кроме того, подумал я, он наверняка голоден. Наконец я заговорил.
— Привет! — сказал я.
Мужчина перевернулся, открыл глаза и посмотрел на меня. Он выглядел испуганным, поэтому я успокоил его:
— Все хорошо, они ушли. Если ты не расскажешь обо мне, я не расскажу о тебе.
Когда он услышал это, он поднялся и успокоился.
— О, — сказал он. Потом мужчина прислонился спиной к дереву и добавил: — Спасибо.
Очевидно он обдумывал происходящее, потому что положил голову на локоть и пристально на меня смотрел.
— Приятное зрелище, — сказал он и улыбнулся. У него была приятная улыбка — на самом деле он был довольно симпатичным и вовсе не был похож на преступника. У него были ярко-голубые глаза, и, несмотря на усталость, он не выглядел испуганным или обеспокоенным.
Однако я быстро заговорил, прежде чем он успел встать и убежать.
— Я ничего о вас не знаю и не хочу знать. Вы ничего не знаете обо мне и не хотите знать, но вы можете остаться здесь, если хотите. Вас здесь никто не найдет. Хотите поужинать?
Было рано, но выглядел мужчина голодным.
— А у тебя есть еда?
— Да, оленина или крольчатина?
— Ну… оленина.
Его брови непонимающе поднялись. Я принялся за работу. Он встал, огляделся и рассмотрел все, что его окружает. Он тихо присвистнул, когда я высек искру с помощью кремня и огнива. Теперь я научился делать это довольно быстро, через несколько минут я развел аккуратный костер. Я так привык к этому обычному делу, что не подумал о том, что незнакомцу это может быть интересно.
— Дездемона! — сказал он.
Я подумал, что это слово из мира преступников. В тот момент Внушающая Страх, тихо сидевшая на насесте, начала чистить перышки. Преступник отшатнулся, но потом увидел, что она привязана, и спросил:
— А кто это свирепо выглядящее создание?
— Это Внушающая Страх. Не бойтесь ее. Она чудесная и аккуратная. Она с радостью поймает Вам на ужин кролика, если Вы предпочитаете крольчатину оленине.
— Я сплю? — спросил мужчина. — Я заснул у костра, который будто был разведен бойскаутом, а проснулся в середине восемнадцатого века.
Я полез в дерево-кладовую за копченой олениной и клубнями рогоза. Когда я вышел из него, он не мог произнести и слова.
— Моя кладовая, — пояснил я.
— Понятно, — ответил он.
С того момента он особо не разговаривал. Он просто наблюдал за мной. Я был так занят приготовлением пищи, что с трудом понял, что и сам мало говорил. После ужина я записал:
«Подготовить коричневые дождевики в оленьем жире с добавлением дикого чеснока, налить в кастрюлю воды, положить в нее оленину, вскипятить. Завернуть клубни в листья и запечь на углях. Нарезать яблоки и сварить в банке вместе с луковицами кандыка. Подавать с малиной».
Когда все было готово, я подал пищу мужчине в моем самом красивом черепашьем панцире. Когда я вырезал ему вилку из ветки, заметил, что Джесси Кун Джеймс пропал вместе с остальными. Он все ел, ел и ел, а когда закончил, то спросил:
— Могу я звать тебя Торо[1]?
— Вполне, — согласился я и замолчал — просто чтобы дать ему понять, что знаю о нем мало. Я улыбнулся и сказал: — Я буду звать Вас Бандо[2].
Он поднял брови, наклонил голову, пожал плечами и ответил:
— Достаточно близко.
Сказав это, он сел и задумался. Я почувствовал, что обидел его, поэтому заговорил:
— Я с радостью помогу. Я научу Вас, как прожить здесь. Это очень легко. Никто Вас не найдет.
Он опять нахмурил брови. Это было отличительной чертой Бандо, когда он был сосредоточен, а я беспокоился о том, что вспомнил о его прошлом. В конце концов, преступник или нет, он был взрослым, а я еще не был уверен в том, что мне стоит быть рядом со взрослыми. Я сменил тему.
— Давайте поспим, — сказал я.
— Где ты спишь? — спросил он. Все это время, что он сидел и общался со мной, он не заметил входа. Я был в восторге. Потом я сделал знак, прошел несколько метров, отодвинул занавеску из оленьей шкуры и показал Бандо мой секрет.
— Торо, — сказал он. — Ты великолепен.
Он вошел. Я зажег для него черепашью свечу, он осмотрелся, попробовал кровать, вышел и начал трясти головой так, что я подумал, она оторвется.
Тем вечером мы практически не говорили. Я позволил ему спать на моей кровати.
Его ноги свисали, но он сказал, что ему удобно. Я растянулся у костра. Земля была сухой, ночь теплой, и я мог спать где угодно.
Я встал раньше и готовил завтрак, когда Бандо, спотыкаясь, вышел из дерева.
Мы ели зубатку. Казалось, что она и вправду ему понравилась. Чтобы привыкнуть ко вкусу лесной пищи, нужно некоторое время, поэтому Бандо удивил меня тем, как быстро ему понравилось меню. Конечно, он был голоден, и этот факт тоже нужно учитывать.
