Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
* * *
К Казвину горы уменьшаются, переходят в холмы. Город стоит на равнине. Казвин, как и все персидские города, не похож на привычные для нашего взгляда европейские, в частности русские города. Общий фон – однообразный глиняный цвет. Дома из глины, изредка из камня или кирпича. В один этаж, иногда в два, а если в два, то это почти незаметно, – уж очень низки эти этажи. Издали, когда приближаешься к городу, кроме многочисленных и невысоких минаретов, ничто не возвышается над общим уровнем городских однообразных построек. Городу предшествуют сады. Не только Казвину, а всякому городу. Сады отдельно, а город отдельно. Прежде чем попасть в город, вы долго, несколько верст будете ехать или идти по садам, прекрасным тенистым садам, широко раскинутым по обеим сторонам главной дороги – шоссе или грунтовой. Здесь много воды, здесь сложная система искусственного орошения; небольшие каналы-арыки, которые и орошают почву, дающую такую густую растительность. Вода – с гор, от тающих снегов или речная… Реки в Персии скованы горами. Они быстры, порожисты, мелководны Единственная судоходная река – Карун, да и то на небольшом участке. Персидские реки в плену у гор. Они немощны прорвать горные цепи и вырваться на свободу – к морю. Только один Сефид-Руд разорвал все преграды и свободно течет по нижней равнине Гиляна к самому морю. Жадное солнце сушит персидские реки, – вода испаряется.
Человеку тоже нужна вода. Еще до выхода реки на равнину он начинает отводить каналы для орошения склонов гор. На равнине отводных каналов еще больше. Река становится маловоднее, течение ее замедляется и она умирает в болоте или мелком соленом озере.
Тысячи лет из поколения в поколение передается предками потомкам священная обязанность беречь драгоценную влагу в этой слишком солнечной стране. Издалека, бережно и умело направляются потоки воды по скрытым каналам[26] долины и обильно питают искусственную флору. Иногда в долине, за десятки верст от горных хребтов, можно встретить длинную линию высоких бугров с ямами-отдушинами этих подземных водных стоков. Вода течет глубоко; припав к земле, можно услышать плеск или шум движения воды. Иногда это уже мертвая заброшенная артерия, представляющая лишь цепь глубоких, шириною в несколько десятков метров, ям. Живая вода течет теперь где-то по новым путям, орошает новые места, где выросли уже новые поселения. Древние сооружения кенатов грандиозны. Персы любили их строить, не жалея труда и средств. Древняя национальная религия воспитывала в персах уважение к земледелию и вменяла в обязанность заботу об искусственном орошении почвы и уходе за деревьями. Прошли века… Древняя вера забыта. Новая – ислам – относится равнодушно к земледелию. Страна обнищала…
После мучительного знойного перехода по равнине огромного горного плато, попадая в пригородные сады, чувствуешь и ценишь значение большого человеческого труда. В этих садах растут большие пушистые персики, сочные груши и яблоки, и кровавые гранаты, наполняющие в невиданном количестве рынки больших городов Персии и украшающие иногда лучшие магазины Москвы и Петербурга.
Но вернемся к городам Персии.
Тишина. Знойное солнце сковало город. Небольшое оживление только на площадях. На улицах мертво. Изредка, как будто скользя, бесшумно промелькнет таинственная фигура персидской женщины с закрытым лицом; понурив голову, перс лениво бредет позади маленького осла, чрезмерно нагруженного ношей. Кривые, бесконечно длинные, без названий, узкие улицы и переулки. Улицы – только грязно-желтые стены. Домов не видно. Они обращены внутрь своих дворов; поэтому дома совсем не имеют окон на улицу, а ворота и входные двери всегда на глухих запорах. В Персии личная жизнь интимная. Мужчина – неограниченный хозяин и властитель в семье, а магометанский закон, разрешающий многобрачие, определяет быт и характер семейных отношений. Женщина и теперь бесправна. Ее не может видеть чужой мужчина, и перс прячет от чужих и жену свою и дочерей, а вместе с ними всю свою семейную жизнь. Он отгородил дом свой от внешнего мира высокими стенами, и эти стены высоки не только с улицы, но и со стороны соседей. Публичная жизнь протекает частью на площадях, а больше в лабиринтах городских крытых базаров. Публичных зданий очень мало.
* * *
Сосредоточение русских войск шло очень быстро. Уже к двадцатому ноября они заняли исходные пункты и ждали приказа о наступлении. Как уже было сказано, операционных направлений было два, соответственно этому и отрядов было два – Хамаданский конный отряд, которым командовал подвижный и хитрый казачий полковник Фисенко и небольшой Конный отряд полковника Колесникова, двинувшийся на Кум.
Утром десятого ноября в Казвине необычное оживление. Осеннее солнце в Персии дает достаточно тепла и света. Воздух прохладный, густой. Когда дышишь, как будто пьешь драгоценный, тонкий напиток. Весело смотрят горы, и вся природа насыщена радостью жизни. У дворца губернатора – огромная толпа персов, спокойная, сдержанно молчаливая, а соседние крыши усеяны любопытными. На площади небольшой конный отряд. Три сотни кубанских казаков должны сейчас выступить в поход. Напряженное ожидание. Ждут командира корпуса. Казаки отдохнули от трудного пути, привели себя и лошадей в порядок, почистились, и теперь в строю смотрят молодцевато на странные дома, хитрую мозаику ворот губернаторского сада и чужие незнакомые лица. Казаки – в темно-серых черкесках и больших бурых папахах, а за спинами яркими красными пятнами висят кубанские башлыки. Лошади стоят смирно. Лица у казаков серьезные. Они ждут командира корпуса и всем интересно послушать, что он скажет.
Может быть, скажет, что ждет их в ближайшем будущем…
Генерал Баратов верхом, на огромном гнедом коне, в сопровождении шести или семи верховых из штаба, медленно подъехал к казакам, поздоровался с сотнями, а затем обратился к ним с речью. Говорил он громко, и его моложавый чистый голос было слышно во всех концах площади. Сотни замерли, ничего не понимающая толпа персов почтительно молчала, а гнедой генерала непрерывно поводил ушами. Баратов говорил о былой славе дедов и отцов кубанского войска, о лихих недавних делах казаков в Турции, о новом фронте, созданном нашими врагами – персидском и о той славе, которая ждет прибывших в Персию на новых полях сражений.
– Казаки, задача ваша трудна тем, что, прежде чем пустить в ход оружие и дать волю воинской доблести вашей, вы должны убедиться, точно ли враг перед вами. Помните, что с Персией мы не воюем, мы воюем с жандармами, желающими вовлечь Персию в войну с нами. Но старания подкупленных немецким золотом жандармов – напрасны, и Персия с нами не воюет. Мирным жителям не причиняйте обид. Помните завет Суворова:
– Мирного жителя не обижай, он нас поит, кормит и дает приют.
– Русские невинные мирные люди и союзники англичане, прогнанные с насиженных мест, ждут от вас защиты, а Россия ждет вашего нового подвига, – кончил генерал.
«Ура!», – кричали все, и русские и персы. Генерал в белой папахе, по-видимому, понравился. Когда он смеялся, то его белые зубы так же сверкали на солнце, как и у персов. Первая сотня пошла с трубачами, за ней потянулись другие, и было радостно смотреть на этот ровный шаг, на яркие башлыки, на веселую толпу персов, окружившую кольцом группу всадников генерала Баратова. Веселые звуки казачьего марша слабели, и толпа расходилась…
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
