Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
– Кто?
– Вымышленные персонажи. Плод народной фантазии и устного народного творчества.
– Не уверен. Абсолютно не уверен. Мы же кроме всего прочего зрим в будущее и можем влиять на ситуацию. На тех же людишек. Руководить ими так или иначе. Это что ж выходит? Они своими мыслями нам с тобой силу дали?
– Выходит, что так.
– Не может быть. Ведь люди – существа мерзкие, подлые и злобные. А мы по большому счету существа вполне даже добродушные.
При этих словах Змея Барабашка аж фыркнул и замахал руками. Добродушных нашел. Особенно Змей из всех самый добродушный!
– Вот смотри, – не унимался Змей. – Ты, я, гражданка Симагина, даже зловредная Францевна, мы когда-нибудь друг другу гадости делали?
– Нет, мы только людишкам, и то иногда. Конечно, гражданка Симагина не в счет, она ж фея, а те мухи не обидят. – Барабашка с улицы Мира во все глаза глядел на Змея. Видать, чувствовал, что Змей сейчас близок к откровению. И не какому-нибудь там дурацкому, найденному в вине, а откровению свыше!
– Вот, именно! – Змей поднял вверх указательный палец. Но так как он висел вверх ногами, то палец его уставился в грязную питерскую крышу. – А вот людишки с самого своего рождения друг другу гадости делают. Добро б еще только сами, они еще и нас в свою войну вовлекают.
– Неужто все поголовно друг другу вред приносят?
– Все! Ты сам подумай. Вспомни жильцов своих на Мира.
Барабашка задумался.
– И бабушка?! – воскликнул он после недолгой паузы.
– Насчет бабушки не знаю. Не уверен. Может, она фея прижизненная. Но вот мои клиенты все как один, подлые вредители.
– А я слышал, что наши Питерские алконавты – люди безобидные. Даже в газетах прописано. Мол, в Питере бомжи и те философы.
– Это они для посторонних людей безобидные философы, а для своих родных и близких они и есть самая настоящая ходячая беда. Людишки ведь так устроены, чтобы в первую очередь насолить родным и близким, а потом уже соседям и участковому.
Барабашка тут же вспомнил семью Рябинкиных из одиннадцатого дома. Уж до чего мальчишка Рябинкин вредный уродился. А как не быть вредным при такой сумасшедшей мамаше? Сначала сюсюкает, потом орет как ненормальная, еще и ремня всыпать может. Дура психованная. А как ей такой психованной не быть, если Рябинкин-старший, чуть что ей назло идет пиво пить с друзьями. Да и того понять можно. Когда в доме полная психбольница, мужику одна дорога – в объятья к Змею. Или к любовнице. У Рябинкина-старшего любовницы нет, вот он к Змею потихоньку и наладился. А младшему Рябинкину ничего не остается, кроме как безобразничать, чтоб родительское внимание к себе привлечь. Да уж! Замкнутый круг какой-то и одна сплошная вредность. Выходит, Рябинкины друг друга нашли, про любовь слова сказали, поженились, а потом и ребеночка завели, чтобы сподручней было кого-то терзать. Чтобы, так сказать, предмет личной ненависти всегда под рукой находился. У Барабашки аж сердце защемило. Жалко ему стало Рябинкиных, особенно младшего. Ведь вырастет малец и по тому же пути пойдет. Он же ничего другого в жизни не видит.
– Это все – нелюбовь, – печально заметил Змей. Как будто мысли в голове Барабашки прочитал.
Барабашка тяжело вздохнул.
– Змей, скажи, ты-то сам любовь посредь людей видел хоть раз?
– Не-а. Там, где я, любви не бывает. Я заместо нее. – Змей сделал кульбит в воздухе и легко приземлился на обе ноги. – Ап! Вот она любовь в чистом виде.
Крыша под весом змея жалобно заскрипела. Барабашка захлопал в ладоши.
– Спасибо тебе, Барабашка, за компанию. Пойду я, пора мне, контингент проснулся, трубы горят. Надо ниспослать им заветной жидкости, – Змей подтянул свои тренировочные штаны и направился к выходу на чердак.
Барабашка осторожно слез с антенны и присел на краешке крыши, свесив ноги на Стрельнинскую. Слова Змея необходимо было обдумать. Он вспомнил Полину и ее Скворцова. Вот гражданка Симагина говорит, что Полина Скворцова своего не любит, только об этом не знает. А любит она на самом деле неизвестного ей Чемпиона. Чудно все как-то у этих людей устроено. Сами не знают про себя ничегошеньки! Тогда по всему выходит, что Скворцов этот противный вскорости к нашему Змею угодит в самые его распростертые объятия. Как Рябинкин-старший. Ну, или к любовнице пойдет. Скорей бы уже. А то Полинин ребеночек такой же зловредный будет, как и Рябинкин-младший…
Нет, наш Кешка не такой, он хорошим человеком будет, как его дедушка.
Барабашка встал и легко перепрыгнул через Стрельнинскую улицу на соседнюю крышу. Так и поскакал по крышам в сторону улицы Мира. Лишь на Ленина задержался. Там, в середине, на знаке «Уступи дорогу», уцепившись передними лапами за знак, висел здоровенный черный кот. Кот устал орать и обреченно смотрел в серое питерское небо. Внизу мчались машины и сосредоточенно сновали хмурые люди.
– Ты и правда думал, что умеешь летать? – поинтересовался Барабашка у кота.
Кот вздохнул и мявкнул явно из последних сил. Барабашка легко и непринужденно прошел по тросу, на котором был закреплен знак, осторожно подхватил кота подмышку и пошел дальше.
«Надо будет Францевне сказать, что люди на дорожные знаки никакого внимания не обращают», – подумал он, отпуская кота на ближайшей крыше. Кот благодарно потерся о ноги Барабашки, жалостно посмотрел ему в глаза и поплелся к ближайшему чердачному окну.
Чемпион
В метро было полно народу, Вовка кинул жетон в турникет, тот жетон проглотил, а потом железяка больно стукнула Вовку по колену. Вовка крякнул и позвал дежурную – толстую тетку в каком-то затрапезном ватнике, поверх которого была накинута форменная куртка. Дежурная не спеша направилась в Вовкину сторону, а ее пост занял милиционер. Тетка стала ковыряться в турникете, и Вовка понял, что на свидание со Светкой он непременно опоздает. Наконец тетка достала Вовкин жетон, матюгнулась, сунула жетон себе в карман и велела Вовке следовать в проход мимо милиционера. Как будто нельзя было это сделать сразу, а потом уже ковыряться с жетоном. И жетон-то она себе в карман засунула, присвоила, значит. Вовка помчался вниз по эскалатору. Однако где-то на середине пути он опять уперся в неимоверно толстую тетку, которая перегородила эскалатор и стояла мертво, как пень. Ну, что за день сегодня такой!
Наконец Вовка выскочил на перрон. Подошел поезд, двери открылись, и он сразу увидел в противоположном конце вагона её. Она стояла у дверей и читала книжку. Видимо почувствовав Вовкин взгляд, подняла глаза, посмотрела на него и слегка улыбнулась. Такие ямочки у нее симпатичные на щеках… Где же он ее видел? Конечно, она похожа на его маму. Все Вовкины девушки, правда кроме Светки, в той или иной степени походили на его маму, но эта была какая-то особенная. Загадочная.
«Наверное, от того, что не знакомая, – подумал Вовка и стал протискиваться к девушке. – Вот сейчас познакомлюсь и выясню, может, сам себе все придумал, или она басом разговаривает, или, наоборот, противным писклявым голосом, а вдруг и вовсе картавит…»
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
