— А собираетесь завести там роман с кем-нибудь? — спросила она, глотнув диетической колы из банки, которая с утра стояла у меня на столе.
— Мне не положено, — призналась я. — Я же буду на работе.
— О, понятно. Господи, но тем лучше для вас. Ведь если кто-то скучный попытается заговорить с вами, вы можете сослаться на то, что вам надо вытирать зад официанту или еще что-нибудь. А приятель у вас есть?
— Вообще-то нет. Я в городе недавно. И постоянно занята. — Боже мой, я даже представить себе не могла, как важно в Голливуде с кем-то встречаться! Похоже, если у тебя есть хотя бы с кем съесть пиццу в пятницу вечером, то можно сказать, что твое существование, твоя красота, твой выбор гимнастического зала и вообще твоя привлекательность — все это имеет признание; в Вашингтоне — все не так. Я мысленно решила не слишком бояться Джейка Хадсона и вскоре обзавестись своим парнем.
— Жаль. — Кэмерон, по вполне понятным причинам, судя по всему, закончила свою беседу со мной. У меня не было мужчины, я уделяла ей слишком много внимания и к тому же пыталась прочитать название на ярлычке ее трусиков (если я буду выглядеть в них так же хорошо, как она, то куплю их без вопросов, сколько бы они ни стоили).
Я набралась смелости и беспечным тоном спросила:
— У вас замечательные трусики. Где вы их купили?
— Ой, даже не знаю. А что там на этикетке написано? — Она выпятила свой зад, и я осторожно заглянула.
На сей раз моя молитва была такая: «Боже, пожалуйста, помоги мне так вытащить ярлычок из ее трусиков, чтобы не навлечь на себя подозрения в непозволительной заинтересованности чем-то большим, чем только ярлычком! Иначе мне остается только умереть».
— Ого, знаете как? «Кей-март»! — Я засмеялась слишком весело: было отчего перевозбудиться — меня не арестовали за извращенные наклонности!
— Ну, с ума сойти! — Она захихикала и соскользнула со стола. — А вот и он. Самый обаятельный агент Голливуда! — И она стала скакать перед ним как лабрадор или золотой ретривер, не знаю, пока Скотт шагал по коридору.
— Иди ко мне, детка! — Скотт широко улыбнулся, она бросилась его обнимать. — Иди сюда. Я по тебе скучал.
— Нет, не скучал. До меня дошли слухи, что ты поимел… — И она прошептала ему в ухо имя женщины. Кажется, Скотт был несколько ошарашен такой новостью. Но кого бы он ни поимел, Кэмерон была права. Лара, которая только что вошла в офис, дружески обняла Кэмерон, и после этого Скотт повел ее к себе.
— Ну, обговорим дело, детка. Ты ведь вернешь домой эту награду Академии, не так ли, красотка? — Скотт засмеялся и захлопнул дверь перед самым носом Лары.
— Так ты звонила Джейку? — спросила Кортни как бы между прочим — в своей обычной манере, — откатываясь в кресле и рассматривая в маленьком зеркальце свои отбеленные зубы.
— Нет, — спокойно ответила я. — И, сказать по правде, вряд ли буду.
— Ух ты, что это вдруг? Думаешь, если не станешь ему звонить, он захочет тебя еще больше? — насмешливо спросила она.
— Нет, просто он меня не интересует.
— Теперь по-другому запела! — Она захлопнула складное зеркальце.
— Я думала, он чего-то стоит. А он обычный бабник. — Я засмеялась, стараясь сделать вид, что мне все равно, на самом же деле задумывалась, как, с учетом того, что превратиться в Джулию Робертс мне не светит, заставить Джейка Хадсона влюбиться в меня. Но очень скоро я перестала надеяться на это. — Кроме того, я никак не разберусь, как тут работают телефоны. Вот когда разберусь, тогда и буду заниматься личными звонками.
Я и так знала, что Кортни считает меня самодовольной самкой, но теперь она только уверилась в этом — независимо от того, что я говорю. Я улыбнулась ей так мило, как только умела, и вернулась к своей работе.
Но стоило мне склонить голову, как из офиса Скотта выбежала Кэмерон.
— Ну что ж, детка, увидимся в субботу. Скажи, а веселье в бассейне предполагается? А то я тогда схожу в «Бихайв», уложу с воском волосы.
— Может, мне тоже в «Бихайв» заглянуть? — Скотт шлепнул Кэмерон по заднице, Лара брезгливо скривилась.
— Ах да, кстати, мне очень понравилась твоя новая ассистентка. — Кэмерон подошла ко мне и поцеловала меня на прощание. — Увидимся на вечеринке. — А затем, перед тем как поцеловать на прощание Лару, она еще раз внимательно осмотрела меня: — Твои волосы все еще хранят целомудрие?
Господи, как же все вокруг одержимы сексом! И прическами. Видимо, вид у меня был озадаченный.
— Да… Неужели ты их никогда не красила? — Она взяла прядь и вгляделась в нее.
— Вообще-то нет. То есть краской не красила. Однажды попробовала оттеночный мусс цвета сливы, в шестнадцать лет, но это был настоящий кошмар, и у меня кожа на голове стала розовой, так что…
— Боже, как это потрясающе! — От радости она захлопала в ладоши.
— Правда? — спросила я. Я решила, что сейчас она начнет восхищаться моими волосами, скажет, что такого естественного цвета она еще никогда не видела и что «Л’Ореаль» как раз искал такой оттенок для себя. Называется «цвет тмутараканской мыши».
— Боже мой, ну конечно! Билли с ума сойдет от таких волос! Он просто обожает некрашеные волосы. Иди к нему и скажи, что ты от меня. Просто с ума сойти! Если тобой займется Билли, на вечеринке ты будешь выглядеть просто сногсшибательно. Скажи ему, что Кэм советует медовый блондин, чтобы выделить глаза.
Кэмерон подмигнула мне и принялась записывать номер Билли в мою записную книжку.
— Ладно, детишки, мне пора. Увидимся в субботу. — С этими словами она вышла. Леди и джентльмены, внимание: Кэмерон покидает здание.
— Элизабет, мне нужно заскочить в «Кофейное зерно», захватить заказ для Скотта на три часа. — Лара остановилась возле моего стола, избегая смотреть мне в глаза. — Не поможешь мне донести все?
— Конечно, — сказала я. — Звонки поставить на голосовую почту?
— Да, лучше поставь. — Ожидая меня, она потирала о ковер мыски туфель. Если бы я не знала, что Лара никогда не испытывает угрызений совести и понятия не имеет, что такое смущение, я бы решила, что сейчас она чувствует или то или другое.
В молчании я шла за ней по коридору и вестибюлю. Мне хотелось найти тему для разговора, и чтобы, если б я ее нашла, она бы слушала меня. Я ненавидела эту холодность. Из-за нее я не спала по ночам, а вчера, разговаривая с матерью по телефону, едва не расплакалась и не рассказала ей, какая я несчастная. И что я хотела вернуться домой навсегда. Но не вернулась. Я слишком гордая и к тому же не хочу, чтобы родители из-за меня переживали.
В «Кофейном зерне» я перво-наперво бросила взгляд на Джейсона Блума. Он улыбнулся мне. Ларе тоже — но с гораздо меньшим удовольствием, и я его понимала. Она выглядела ужасно.
— Леди! — поприветствовал нас Джейсон.
