Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
Анна говорила с жаром, как торговка беляшами с Сенной площади, старающаяся втюхать покупателям свой сомнительный товар. С уверенностью в громком басовитом голосе она несла ахинею; Хася надрывала глотку, словно пыталась децибелами компенсировать отсутствие логики и подавить оппонента. Глаза женщины горели бесовским огнем, щеки покрылись румянцем, казалось, что она сама верит в то, что говорит.
— Закроют мою лавочку?! — гоготнул Барсиков. — То есть закроют МВД?! Очнись, Хася! Что ты городишь?! А вот твоего супруга, мелкого каталу Шурика Меньшова, ставшего вдруг бизнесменом Меньшиковым, если захотим, мы закрыть сможем. И ты это отлично знаешь. Так что заканчивай спектакль и будем говорить серьезно.
Хася в момент притихла. Она была хоть и хабалкой, но не дурой. Во всяком случае, ей всегда хватало ума, чтобы вовремя прикусить язык и не выступать, иначе бы она сейчас не находилась в этом особняке в качестве супруги хозяина.
— Итак, мне нужно знать все, что происходило здесь двенадцатого мая, досье на всех служащих, и особенно на Земскову. Отдайте распоряжение охране, дворнику — кому хотите, но чтобы нужная мне информация у меня была. Сегодня же!
Хася с кислой миной взяла телефон.
— Виталик! Тут пришел мен… в общем, из органов. Нет! — рявкнула Хася и тут же, глядя на Барсикова, смягчилась. — Дай все, что ему надо.
Виталиком оказался субтильный белобрысый мужчина лет двадцати семи. Образ он имел неяркий, сливающийся с цветом стен. Вроде заходил человек, а какой он и во что был одет — сразу и не вспомнишь. Виталик без лишних слов распечатал для Антона список всех сотрудников, краткие досье на каждого и скинул сохраненные записи с видеокамер за десятое, одиннадцатое и двенадцатое мая.
Виталик не совершал лишних движений, отвечал на вопросы лаконично и быстро, ничем — ни своим поведением, ни видом, ни даже запахом — не мог вызвать ни малейшего раздражения, он создавал впечатление идеальной обслуги. Было удивительно, что Хася на него нарычала.
— Вы сами где были в день, когда погибла Земскова? — поинтересовался Барсиков.
— С одиннадцатого по шестнадцатое мая я был в краткосрочном отпуске за границей. Вот мой загранпаспорт, — Виталий вытащил из кармана документ и предъявил его раскрытым на нужной странице.
— Наготове, — не удержался от ехидства Антон. Он придирчиво рассмотрел отметки паспортного контроля международного пункта пропуска Брусничное: одиннадцатого мая выезд и шестнадцатого въезд.
— Я знал, что спросите.
— Знал… — усмехнулся Барсиков. Он еще раз изучающе взглянул на собеседника. Чем-то он ему не нравился. Слишком гладкий, зацепиться не за что, — думал Антон. И, похоже, из смежников — в ФСБ любят набирать таких обтекаемых. Только чего он тут торчит, этот Виталий Савельев? Решил уйти на вольные хлеба за длинным рублем? Или со службы поперли?
— Ладно. Отскочил пока, — вернул паспорт Барсиков и подумал, что нужно будет навести справки об этом типе.
Из досье и разговоров с людьми, работающими в особняке, Антон Барсиков выяснил, что Елена Земскова проработала в доме Меньшиковых без малого три года и попала к ним благодаря рекомендательному письму, полученному со своего последнего места работы — ресторанного дворика, где трудилась одновременно продавцом, официанткой и посудомойкой. Трудилась девушка прилежно, за что администратор заведения — бывший военный — написал ей отличную, но витиеватую характеристику, какие было принято писать в годы его молодости. Названия должности в документе не было, лишь прилагательные, дающие понять, какой Елена отличный работник. Так что, при умелой подаче, характеристика сошла за рекомендательное письмо, а печать с фамилией владельца сети ресторанов Корытина внушала уважение. Меньшикова не была лично знакома с Корытиным, поэтому звонить ему с целью проверки не стала. Она взяла на работу Земскову, полагаясь на свое чутье. Скромная, аккуратная, некурящая, в меру симпатичная. Неброская внешность Земсковой была ее плюсом — красавиц ревнивая Хася не терпела.
Позже уловка с рекомендательным письмом раскрылась. Про фальшивое рекомендательное письмо девушка проболталась своим товаркам. Глупо было бы полагать, что стены особняка сохранят тайну — слухи очень быстро дошли до Хаси. Елена была старательной, незаметной, добросовестно выполняла обязанности, лишних вопросов не задавала, и хозяйка ей простила обман. Но в силу мелочного характера лишила премии.
Земскова работала три дня через три, часто ночевала в особняке из-за бесплатного стола. На выходных иногда уезжала на съемную квартиру, чтобы, как она говорила, «почувствовать себя человеком без униформы», потому что никем, кроме горничной, Елена на территории дома Меньшиковых себя не чувствовала. Здесь ей предоставили комнату, небольшую с двумя кроватями — для нее и для коллеги Татьяны, той пухлой девушки, которая встретила Барсикова у входа.
По словам Тани, Земскова была вполне милой и невредной, но скучной и поговорить с ней было не о чем, а поговорить Татьяна любила. Так что говорила в основном Татьяна, а ее соседка слушала.
«Очень некстати, лучше бы болтушкой оказалась Земскова», — подумал Барсиков.
— Ничего странного вы не заметили в ее поведении в последнее время? — спросил капитан.
— Да нет. С виду у нее все было нормально, хотя… В последнее время Ленка ожила, что ли. Сколько ее знаю, она вечно угрюмая ходила, будто бы кошелек потеряла. А тут недавно кисляк с ее лица исчез. Она даже улыбаться стала не только гостям и хозяевам, как у нас требуется, а просто так.
— Когда это произошло?
— Примерно месяц назад. Может, я не сразу заметила, мы ведь с Ленкой в разные смены работали и пересекались только при сдаче смены или в нашей комнате, когда она или я здесь оставались в свой выходной. Да! И еще… — вспомнила девушка. — Может, это чушь и к делу не относится…
— К делу относится все, — сказал Антон.
— У Ленки появился медальон. Не золотой, а даже не знаю… железный, что ли. Невзрачный, в виде веера с какими-то цветными камнями. Она его на простом шнурке под одеждой носила и никому не показывала. Я случайно увидела, когда Ленка переодевалась. Она показывать не хотела, стеснялась. Откуда взяла, спрашиваю. Она молчит. Понятное дело, раз в медальоне никакой красоты нет, а она его носит, то вещь для нее что-то значит. Мне интересно стало, думаю, жених у Ленки появился, подарил. Наверное, еще внутри его фотка была — ну, так полагается. Я стала выпытывать: и так спрошу, и этак. Ленка отмалчивалась, а потом не выдержала и сказала: обещай сохранить это в тайне. Зуб даю, говорю. А она: это не простой медальон, а цыганский. Он границы между людьми стирает. Буду я его носить, и меня в любом обществе за свою принимать станут, будто бы я всем ровня — хоть олигарху, хоть английской королеве. Угу, говорю, нашла дурочку, сказки мне вздумала рассказывать. Так я тебе и поверила! А она мне: думаешь, я вру?! Да сама скоро увидишь, как я закручу роман с кем-нибудь из гостей Меньшикова и выйду за него замуж! Я только посмеялась — к Меньшикову ходят такие люди, которые на нас, на горничных, даже не смотрят, какие тут романы? А Ленка обиделась, говорит, вот Ариадна… Про Ариадну Лена не договорила — замолкла. Поняла, что глупость хотела брякнуть. Ариадна — это невеста Аркадия Меньшикова. Девушка не богатая — это по ней видно, — одевается красиво, но не в бренды. Она явно не круга Меньшиковых, но видная. У Ариадны такая осанка — ух! И фигура у нее классная. С такой фигурой и осанкой никаких брендов не надо, посмотришь на нее и сразу увидишь, что принцесса. Была бы у меня такая фигура, мне бы никаких богатств было не надо!
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
