Кучки бледно-серых рыбок длиной не больше десяти сантиметров свалены беспорядочно прямо на грязную пристань, словно кто-то опрокинул все несуществующие лотки. Рыбаки и торговцы быстро заключают сделки, ожесточенно жестикулируя и перепрыгивая через кучи рыб. Рыбаки не в силах торговаться — хотят быстрее домой к семьям. Они привычно жалуются на санкции, а также на постоянные преследования и притеснения от иранской и кувейтской береговой охраны: «Три дня назад кувейтские пограничники остановили нашу лодку, забрали весь наш улов и избили нас. Они так себя ведут, будто залив принадлежит им. Им и иранцам».
Тем временем Ямаан и его команда вычищают громадный ящик из-под льда от прилипшей чешуи. В море они всемером спят по очереди в кормовом отсеке трюма, где ничто не предназначено для комфорта. Голые доски с кусками картона, которые используются как матрасы, и несколько старых тонких одеял, засунутых в мешок из-под риса.
Команде приходится экономить на всем, в том числе на еде и воде. «На море мы не можем позволить себе всласть напиться воды, — говорит Ямаан. — Нам не нужно много еды. Все, что нам нужно, — это наша свобода и наша родина. И мы будем сражаться до последнего, если нужно».
Этот упрощенный взгляд на вещи разделяет и губернатор города бригадир Амар Мухаммад, который в апреле 1988 года вводил свой батальон в освобожденный Эль-Фау. Теперь он готовится вновь его защищать.
Сидя в своем просторном кабинете под портретом Саддама, бригадир Мухаммад говорит, что у него есть «отличный» план по защите города на случай иранской интервенции: «В городе и его окрестностях проживают около 100 000 человек. В основном это рыбаки и их семьи. У большинства из них есть оружие. Каждый из них — часть плана. Они будут сражаться как герои».
На вопрос, предусматривает ли его «отличный» план эвакуацию женщин и детей, губернатор ответил: «Нет, женщины и дети остаются здесь. Вместе с мужчинами они будут сражаться за Саддама Хусейна, за партию, за родину».
Из дневника
5 марта
Выработал распорядок дня.
7 утра — подъем, пробежка.
8 утра — завтрак: делаю себе кашу и чай из пакетиков (то, что в гостинице подают на завтрак, есть невозможно и даже не стоит описывать. Но Юра ест. Он совершенно стал локальным персонажем).
9 утра — посещение Министерства информации: узнать последние новости, поделиться проектами с коллегами.
10 утра — 3 часа дня — если нет конференций и брифингов, работаю по своему плану, часто вместе с Юрой, если интересы совпадают.
3 часа дня — обед. Самый лучший ресторан — это сирийский ресторан на ул. Арасат. Готовят не быстро, но очень вкусно. Я ем шашлык из курицы. Порции по килограмму. Это самый дорогой ресторан в городе, но обед на 4 человека обходится не больше 20 долларов.
В городе в магазинах полно питьевой воды из Ливана. Пьем только ее. Очень много фруктов, фруктовые ларьки, как в Москве. Выбор побогаче, цены поменьше, а люди, по-моему, те же.
В 6 вечера я отпускаю своего официального переводчика и водителя. Через полчаса приезжает мой секретный водитель и секретный переводчик. Их организовал Мохаммед из отеля. С ними я делаю неофициальные интервью. Пока все проходит гладко. Веду двойную жизнь.
В смысле работы веду тройную жизнь. Два-три радиорепортажа в день для «Эха Москвы». Две статьи в неделю для «Новой газеты». Ежедневный репортинг на английском для «Лос-Анджелес Таймс». Здесь об этом пока еще никто не знает. Плохо работает ихнее КГБ. А может, знают, но у них своих дел по горло, и на фига им этот Неуловимый Джо. Но продолжаю играть в шпиона.
Спать ложусь в 3–4 часа утра. Посыпаюсь без будильника в 6:30.
В городе стало больше военных. Нет, не солдат, а добровольцев партии Баас, одетых в военную форму.
Особых примет военного времени пока не видно. Самое близкое ощущение приближающейся войны я почувствовал именно в нашем посольстве. Первое, что бросилось в глаза в холле посольства, это аккуратно сложенные на лавочке у стены несколько десятков противогазов.
Очень приятный парень — пресс-секретарь нашего посольства Саша Галаджев. Спокойный, тактичный, обаятельный. Говорит, что российских граждан завтра начнут вывозить рейсами МЧС. Не сомневается, что будет война. Многие посольства уже эвакуировались.
Сегодня на улице Палестина был парад внутренних войск. Федаины — смертники в белых костюмах, похожие на наших лыжников из военных фильмов. С автоматами. Видны только рот и глаза. Глазами смотрят куда идти, ртом кричат кричалки типа: «Мать, я прощаюсь с тобой. Веди меня к смерти» и «Мы защищаем пыль и воду Ирака».
Они вышагивают, смешно подбрасывая вверх коленки, как кузнечики (только у тех, конечно, коленки назад). Сейчас они в парадной форме. В бою наденут черные комбинезоны смерти. Их главная задача — умереть. Ну и может быть, немножко пострелять перед смертью. Но умереть обязательно надо на поле боя с оружием в руках — иначе не считается.
Потом прошагали обычные полицейские в зеленой форме с автоматами. Ничего особенного. Потом проехали полицейские на мотоциклах в белых шлемах. Они выглядели как мотоциклисты, которые отстали от президентского кортежа.
Затем конные полицейские с саблями наголо. Потом проехали джипы и пикапы с пулеметами на кабинах и портретами Саддама на ветровых стеклах. Затем пожарники в красно-синей форме, тоже на джипах, с пулеметами на крыше. Пожарники были зачем-то все вооружены до зубов и перетянуты пулеметными лентами. Наверное, они собираются тушить американские танки.
Парады — единственное место, где можно снимать военных без проблем. Народ, ликующий на улицах, в основном состоял из работниц министерства внутренних дел, овиров, паспортных столов и т. д. Остальной народ занимается своими делами — готовится к войне.
Ахмед Латиф, 42 года, держит магазин игрушек на улице Палестина. Говорит, что заготовил нафт (белую нефть) в бочке. Нафт используется для хозяйственных нужд, как заменитель газа. Это такая смесь керосина и низкооктанового бензина. Купил уже массу сухих продуктов, рис, сахар. «Никуда не будем убегать, — говорит Латиф. — Имеем плохой опыт. Дом ограбили в прошлую войну. Если у Аллаха написано, что нам суждено умереть здесь, значит, мы умрем. Мы верим в Аллаха».
У Латифа жена и двое маленьких детей. Никто из них не вышел смотреть парад. Надоело уже. В Ираке военных парадов больше чем во всем СНГ вместе взятом.
6 марта
МЧС организовывает четыре спецрейса начиная с сегодняшнего дня, чтобы вывезти всех российских граждан, работающих в Ираке. А их, по самым минимальным подсчетам, около 700 человек. Представитель посольства Александр Галаджев заявил, что эвакуация — вещь добровольная, но посольство настоятельно рекомендует всем уехать, пока не поздно.
Несколько российских нефтяных компаний, во главе с Зарубежнефтью и Лукойлом имеют контракты с Ираком, держат здесь персонал наготове, чтобы начать качать нефть, как только отменят санкции. Россия также строит два зерновых элеватора. Но самый большой проект — это строительство теплоэлектростанции в Юсифии, 50 км к югу от Багдада.
