— А в машине или в карманах у директора Леслера его не было? — полюбопытствовал я.
— Нет.
Сначала мы ехали той же дорогой, какой добирались сюда, но на Седермальмсторг водитель свернул на Хурнсгатан. Движение стало гораздо оживленнее, и, к своему удивлению, я увидел, что на часах уже почти половина восьмого.
Веспер Юнсон, погрузившийся в глубокие раздумья, вдруг очнулся.
— Ну что вы там подметили острым глазом, к каким пришли гениальным выводам?
— Я думал, ваш опытный взгляд полицейского ничего не упустил.
Он засмеялся.
— Даже у полицейского глаз обычный, человеческий. А вообще-то я серьезно: что-нибудь особенное привлекло внимание?
— Ну, если уж на то пошло… пожалуй, бритва в ванной на полу.
— Спору нет, класть на пол полуоткрытые бритвы, по меньшей мере, легкомысленно, — согласился Веспер Юнсон.
— А-а, вы тоже ее заметили, — сказал я, пытаясь скрыть свое разочарование.
Он кивнул.
— Больше ничего?
Я вспомнил про энциклопедию на столике в библиотеке и рассказал о ней.
— Любопытно! Очень любопытно! — воскликнул он, достал блокнот и записал: «Шведская энциклопедия… Ручное огнестрельное оружие».
— Все-таки странная история, — заметил он, когда мы подъезжали к набережной Седер-Меларстранд. — Очень странная. Погодите, сейчас… — Он заглянул в блокнот и быстро отлистал несколько страниц. — В начале месяца Свен Леслер едет отдыхать в горы, в Лапландию. Едет максимум на пятнадцать дней, так как восемнадцатого ему предстоит уладить кой-какие важные дела. А что происходит? Вопреки договоренности, он в город не возвращается. В горном приюте его нет, уехал, никто не знает, где он, — ни слуги, ни ближайшие сотрудники. Здесь, в Стокгольме, не тревожатся, ведь от него приходят весточки, но все, конечно, заинтригованы и теряются в догадках, где он прячется и почему держит свое местопребывание в таком секрете.
Неожиданно он звонит домой и сообщает, что вернулся в Стокгольм. Это было вчера, около пяти. Трубку сняла кухарка. Кстати, вы ее видели, когда зашли на кухню. Старушка в седых кудрях, Хильда Таппер, прослужила у Леслеров почти полвека. Так вот, хозяин просил ее помалкивать о своем возвращении, даже ближайшим родственникам запретил говорить. Когда она спросила, приготовить ли ему обед, он сказал, что поест в городе и ждать его не надо. Ей показалось, он не хочет, чтобы его беспокоили.
У горничной — это она впустила нас сегодня утром — тоже был свободный вечер, и в седьмом часу она ушла из дому. Вернулась в половине двенадцатого и понятия не имела, что случилось за это время. Но Хильда Таппер оставалась дома. С одной стороны, ей и идти-то некуда, а с другой — она, видимо, хотела быть дома и встретить хозяина.
Веспер Юнсон опять заглянул в блокнот и почесал бровь.
— Минутку, — сказал он, скользя взглядом по густо исписанной странице. — А, вот. Стало быть, около восьми зазвонил телефон. Фрекен Таппер ответила, но на линии молчали. Ей послышалось, будто на том конце положили трубку. Около половины девятого в дверь позвонил какой-то мужчина. Он не назвался, однако утверждал, что директор Леслер просил его зайти в половине девятого. По словам старушки, раньше она этого человека никогда не видела. Она провела его в квартиру.
— В библиотеку или наверх, в гостиную?
— В гостиную. Через пять минут — новый звонок. На сей раз, явился Гилберт Леслер. Он спросил Хильду Таппер, дома ли старик. Услыхав уклончивый ответ, рассмеялся: зря она пытается его обмануть. Отдал ей шляпу и поднялся наверх.
Старушка вернулась к себе, в комнату возле кухни. Она слушала по радио спектакль и не хотела пропустить конец. Минут через десять входную дверь отперли и кто-то вошел. Не иначе сам хозяин, решила она, ведь ключи от двери были только у него.
Когда спектакль закончился и начался концерт — на часах было без десяти девять, — Хильда Таппер услыхала громкий хлопок, который донесся как будто бы сверху. Ей в голову не пришло, что это выстрел, она думала, открыли бутылку шампанского. У Леслеров частенько пили шампанское. Буквально через минуту она отметила, что входная дверь опять открылась, — комната-то у нее рядом с холлом. На сей раз, однако, кто-то вышел. Она предположила, что это Леслер-младший или незнакомый гость. Потом воцарилась тишина. Она дослушала концерт и легла спать. Проснулась, только когда мы утром позвонили в дверь.
Он замолчал, глядя в блокнот.
— Во всяком случае, вы установили, когда был сделан выстрел, — заметил я.
— По-видимому, без десяти девять. Надеюсь, кто-нибудь из соседей тоже слышал и сможет подтвердить.
— Так или иначе, когда Гилберта застрелили, там присутствовал третий.
— А может, даже и четвертый, — хмыкнул Веспер Юнсон. — Если вы помните, стаканов было четыре. Один лежал разбитый на полу, один — опрокинутый на диване, и два стояли на стойке бара. Заметьте, их там не было, когда около семи горничная последний раз вытирала пыль.
— Может, четвертый человек ушел через верхний этаж?
— Там нет выхода, — возразил комиссар.
— А дверь на крыше? Мы о ней забыли.
— Я не забыл, — холодно отозвался Веспер Юнсон. — Похоже, только и остается допустить, что четвертый и пришел, и ушел этой дорогой. Но в таком случае он наверняка явился позже директора Леслера. Ведь и эту дверь отпер именно директор Леслер — ключ всего один и висит у него на связке. И вот вам второй момент, не вполне для меня понятный: один неизвестный исчезает через входную дверь нижнего этажа, а другой — через террасу на крыше.
— Да, неясностей хватает, — согласился я. — Почему оба незнакомца ушли, вместо того чтобы позвонить в полицию и сообщить о случившемся? Кто пробрался сюда и унес четвертый стакан?.. И зачем?
Веспер Юнсон взмахнул рукой и продолжил:
— И куда пропало орудие убийства, и кто обшаривал в спальне ящики комода?
— А их обшаривали? — спросил я.
Он безучастно кивнул.
— Да, и человек спешил, а потому оставил отпечатки пальцев.
Тут машина затормозила. Уже выбравшись на тротуар, усатый коротышка обернулся.
— А знаете, что, по-моему, самое странное?
— Нет, не знаю.
— Вы согласны, что уж где-где, а на выключателе отпечатки пальцев должны быть непременно?
— Ну, разумеется, — кивнул я.
Он вздохнул и положил руку мне на плечо.
— Так вот, попробуйте найти хоть один на выключателе в гостиной. Наш дактилоскопист не сумел.
Мы стояли на откосе, уходившем к южным опорам моста Вестербру. Справа газон спускался к узкому каналу Польсунд, отделяющему Юнгхольмен от Седермальме. К нам торопливо подошел постовой.
