— Пойдемте знакомиться, — сказала Анабель, не удержавшись от неодобрительного покачивания головой.
Тед предпочел сделать вид, что ничего не заметил. Он прошел вперед и толкнул дверь игровой. Анабель вошла следом и сразу же поняла, что дети и здесь успели отличиться: вся комната была в пепле, а у костерка, под импровизированным тентом сидели двое детей.
Первое, что отметила Анабель, ни мальчик, ни девочка не были похожи на Теда. Но такое бывает часто, особенно когда дети маленькие. Анабель была уверена, что через пару лет они оба, особенно Фрэнк, начнут походить на отца. Однако между детьми сходство было несомненным: светлые волосы, удивительно жесткие, словно пучки соломы, красивые карие глаза в обрамлении таких густых ресниц, что Анабель даже немного позавидовала, по-детски пухлые губы очень красивой формы. И даже телосложение у них было схожее: изящные и тонкокостные, вот только во Фрэнке уже начала угадываться подростковая угловатость. Но пока Анабель не заметила ничего особенного: красивые дети с умными глазами. Явно не ожидали их появления и сейчас приготовились к очередной трепке.
Тед побледнел, и эта бледность испугала Анабель гораздо сильнее, чем если бы его лицо начало наливаться кровью. Она мягко положила руку на плечо Теда и отрицательно покачала головой, давая ему понять, что попытается справиться сама.
— Добрый день, не позволите присесть к вашему огоньку? — спросила Анабель.
Фрэнк и Мэри-Энн хмуро посмотрели на нее из-под густых ресниц.
— Дети, это ваша новая гувернантка мисс Лоуэлл, — представил ее Тед.
— Спасибо, мистер Уилсоу.
Дети чуть расслабились. Анабель поняла, что их сбил с толку чуть интимный жест, когда она прикоснулась к Теду. Неужели и он так же подумал? Но ведь она вовсе не имела в виду ничего дурного! Впрочем, об этом потом. Сейчас у нее было дело важнее: объяснить детям, что в доме огонь разводить нельзя. Жаль, что им не вбили этого в голову года в два…
Анабель присела рядом с обуглившимся паркетом и посмотрела на своих подопечных.
— Вы когда-нибудь бывали в турпоходе? — спросила она.
Дети покачали головами, а Анабель сделала себе еще одну заметку в списке претензий к мистеру Уилсоу.
— А мы с родителями каждое лето выезжали к Великим озерам и всегда шли новым маршрутом. Природа там необыкновенно красивая, я как-нибудь привезу вам фотографии. Бескрайняя стальная гладь простирается до самого горизонта. И ты стоишь на краю, и хочешь сделать шаг, и боишься. Озеро такое большое, что у него есть прибой, совсем как у моря, но вечером, на закате, на озере штиль. И кажется, будто перед тобой зеркало, в котором отражается весь мир. А на берегу стоят высокие сосны, словно иглы, прокалывающие небо. Они стоят уже много лет в молчаливом карауле. Караульным нельзя двигаться, им даже дышать нужно так, чтобы никто не заметил, вот они и стараются. А ты себя чувствуешь крошечной песчинкой, каких много на берегу. Понимаешь, что ты — частичка этого мира. Раскидываешь руки и впитываешь в себя эту красоту. И вот ты уже не песчинка, и даже не птица, что кружится над стальным зеркалом. Ты весь мир: и озеро, и сосны-караульные, и песок у кромки прибоя. — Анабель вдруг замолчала, улыбнулась и неожиданно закончила: — А потом мама зовет тебя помочь почистить рыбу.
Фрэнк и Мэри-Энн переглянулись, после чего робко улыбнулись.
— Может быть, расскажите мне, что вы видели в своем походе?
Девочка прижалась к брату и нерешительно посмотрела на новую гувернантку. Фрэнк, как старший, ответил:
— Ничего мы не видели…
— Не слишком вежливо, молодой человек, — выговорил ему Тед, кажется тоже очарованный рассказом Анабель.
Анабель бросила на него осуждающий взгляд.
— Извините, — пробормотал Фрэнк. Анабель кивнула, но не больше. Хорошо, что мальчик умеет извиняться, плохо, что он делает это неискренне.
— Раз вы ничего не видели, стоило ли устраивать все это? — поинтересовалась она. — А ведь мы могли бы пойти в поход в парк, разбить там палатку, даже разжечь костер и пожарить на огне что-нибудь. Думаю, кухарка нашла бы для нас картофель или сосиски. Но теперь это невозможно.
— Почему? — спросила Мэри-Энн.
— Потому что мы с вашим отцом поняли: вы не умеете обращаться с огнем. Скажи мне, Фрэнк, ты понимаешь, что могло бы случиться, если бы паркет не был покрыт огнеупорным лаком?
Вместо ответа Фрэнк отвернулся.
— Вы когда-нибудь видели, что остается после пожара? Руины, черные обгорелые руины. Вы совсем не любите свой дом? Ну ладно, даже если вам кажется, будто папа может все оплатить, подумайте о том, что человеческая жизнь не покупается. Но я так понимаю, вы еще настолько малы, что не способны ценить свою жизнь. Так, может быть, стоило бы подумать о жизни других? Разве люди, которые живут в доме, не бросились бы вас спасать, рискуя жизнью? Ваш отец и даже садовник, который из-за вас получил выговор, не думая ни минуты бросились бы в огонь в надежде вытащить вас. Вы никогда не обжигались? А ведь в пожаре гораздо больнее. Но, я так понимаю, вам на это наплевать. Да, Фрэнк?
Мальчик насупился и исподлобья смотрел на Анабель.
— Давайте договоримся: я буду отвечать, когда вы спрашиваете, но и вы будете делать то же самое. Итак, Фрэнк, я права? Вам все равно?
— Нет, — буркнул он.
У Мэри-Энн Анабель даже не стала спрашивать. В глазах девочки уже стояли слезы. У малышки явно богатое воображение. Анабель понимала, что сейчас детям не просто неприятно, им больно. Но урок должен прочно опечататься в их памяти.
— А теперь будьте добры объяснить, почему вы, несмотря на опасность, о которой вас, я уверена, предупреждали, развели огонь в доме?
— Мы не подумали, — все так же неохотно признался Фрэнк.
Анабель вздернула бровь и смерила его взглядом.
— А мне вы показались умными ребятами. Жаль ошибиться…
— Фрэнк умный! — заступилась за брата Мэри-Энн. — У него все пятерки!
— Это хорошо, — согласилась Анабель. — Но почему Фрэнк не подумал, что его и твоей жизни может грозить опасность?
Фрэнк, совершенно пристыженный, сидел, даже не пытаясь поднять головы.
— Вы должны были подумать хотя бы о том, что могут сгореть все ваши игрушки.
— Но ведь папа купит новые! — Мэри-Энн невинно хлопала ресницами.
— Кто вам такое сказал? — поинтересовалась Анабель.
— Прежние гувернантки говорили, когда мы что-то портили.
— И папа покупал?
Тед развел руками, мол, виноват, каюсь.
— Я бы на его месте не купили ни одной игрушки. Кстати, что вы сожгли на костре?
— Мой задачник по алгебре, — признался Фрэнк.
— Ты не любишь алгебру?
— Он был с того года.
