Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
— В школу шла?
— Нет, на работу. Мне уже почти двадцать шесть лет. Честное слово. Я старшим кассиром в кинотеатре «Родина» работаю, на Семеновской площади. А можно мне руки помыть и маме позвонить?
— Естественно, можно. Ребята, помогите ей до туалета добраться. А может, лучше в больницу, а не домой? Вон как кровь проступает.
Аня улыбнулась.
— Все нормально. У меня свертываемость крови плохая.
От Белорусского вокзала Григорий и Анна ехали в потоке машин все медленнее и на Тверской, напротив бывшего Музея Революции, встали окончательно.
Солнце жарило в автомобильные окна с синего неба, чувствовалось, что скоро весна.
Две яркие девушки на тротуаре разговаривали, быстро-косо оглядывая проезжающих и проходящих. Мимо них прошла компания веселых ребят, модных, уверенных. Аня подумала, что никогда не впишется в такую компанию, как бы ни старалась. А сейчас Григорий отвезет ее домой и забудет как страшный сон.
Григорий жмурился от солнца, крутил головой, высматривая, двинулись ли передние машины.
— Два года в Москве не был, в лесотундре своей сидел. Надо же, сколько красивых девушек повылезало…
Анна посмотрела на свои обгрызенные ногти.
— Лесотундра это, где деревья карликовые растут?
— Да. Еще там леса, болота и сопки.
Стараясь не выглядеть слишком несчастной, Анна заглянула в глаза Григория.
— Знаешь, Гриша, а я мечтаю уехать из Москвы.
Григорий видел, что девушка старается ему понравиться. Девушка, конечно, страшненькая и совсем не женственная, но так приятно, когда на тебя смотрят с искренней влюбленностью.
— У нас в поселке почти четыреста мужиков и только двадцать женщин. Каждая чувствует себя королевой.
— В каком поселке?..
Григорий достал сигарету, включил зажигалку на панели автомобиля. Анна испугалась.
— Нет! Мне плохо будет, пожалуйста.
— Ладно, потерплю. Зона и поселок Топь — это огороженный участок суши, на территории которого находятся служащие Министерства внутренних дел и служащие Российской армии. Отдельно содержится контингент осужденных, которые под присмотром вышеперечисленных отрабатывают свой долг перед государством, добывая ценную руду в шахтах. В Зоне я работаю начальником охраны, то есть фактически начальником Зоны. А ты?
— В кинотеатре бухгалтером работаю. — Аня достала чистый ажурный платочек, приложила к носу. — Как же они все дымят, эти машины.
— Да, воздух у нас почище.
Анна увидела свое отражение в зеркале правого крыла. Лицо в частых прыщиках покрылось красными пятнами. Настроение упало, и она резко спросила:
— У вас на работу принимают?
— В смысле?
— Я могу приехать и устроиться на работу?
— Кем, Аня? У нас особая зона, у нас по своей воле не приезжают.
— А я хочу. Мне, Григорий, все равно мало осталось, и в Москве я никому не нужна. — Аня смотрела прямо перед собой, пытаясь не разреветься. У нее всегда были глаза на мокром месте, и это был еще один комплекс. — Стыдно сказать, рискую умереть девственницей. И это в двадцать шесть лет!
— Да ладно тебе переживать. Ты симпатичная… — Гриша почти не соврал. — Подлечишься и — вперед. А прыщики твои и комплексы — это возрастное…
От корявого, но все-таки комплимента Ане расхотелось плакать, но тянуло разъяснить ситуацию до конца.
— Это у меня окончательное. Это у меня мама в беременность облучилась. Они с папой в Курчатовском институте работали. На маме ничего не отразилось, все в плод пошло.
Как-то по-особенному посмотрев на Анну, ей даже показалось, что Григорий что-то вспомнил и сравнил, он пробормотал:
— Ты страшные вещи о себе говоришь.
— Зато честно. — Аня улыбнулась. — А вы в веселом месте, наверное, работаете и живете?
Григорий, отвлекшись от автомобильного руля, по-дружески хлопнул ее по коленке.
— У нас сложная работа, но служба есть служба. А ребята подобрались очень хорошие. Но у них есть жены, и вечерами они растаскивают их по домам. Приходится иногда скучать.
Машина набрала скорость, они выехали на набережную, к Каменному мосту.
На третий этаж Григорий внес Анну на руках. Прислонившись к косяку двери, их ждала мама Анны, Валерия Николаевна. Григорий чуть не выронил Анну от удивления. Валерия Николаевна была гораздо выше дочери и пугающе красива.
Мама посмотрела на забинтованные ноги дочери, побледнела и распахнула дверь.
— Проходите, пожалуйста.
Войдя, Григорий остановился, ориентируясь, куда нести Анну. Уже по коридору было понятно, что квартира принадлежит людям не только обеспеченным, но и с большим вкусом.
Валентина Николаевна распахнула дверь дальней комнаты.
— Сюда проходите. И, пожалуйста, побыстрее, надо успеть перебинтовать ее до прихода отца. Он может упасть в обморок.
Григорий положил Анну на диван и откланялся. От чая отказался.
Он вышел из квартиры, захлопнул за собой дверь и легко сбежал вниз. Сел в машину.
В квартире этажом ниже стоящий у окна худощавый старик проводил машину взглядом. Поправив тюль артритными пальцами, он обернулся к жене, смотрящей телевизор.
— Катенька, нашу соседку-заморыша уже на руках носят.
Старушка, в два раза меньше ростиком, чем муж, сделала громкость телевизора тише.
— Я просила тебя так девочку не называть.
Старик поморщился.
— Вот именно, что девочку. За восемь лет, что они здесь живут, она практически не выросла. А мне неприятно каждый день видеть инвалидку.
— Не повышай голоса, Стасик. — Семидесятилетняя Катенька откинулась к спинке кресла и улыбнулась. — А мне в ее присутствии всегда легче становится. Вот, например, сейчас я почувствовала, что она рядом, у меня суставы перестали ныть.
Стасик сел в соседнее кресло.
— Сначала ты потащила нас креститься в церковь на старости лет, а теперь еще и в мистику ударилась. Мы сейчас какой сериал смотрим?
— Не знаю, Стасик. Везде стреляют, предают, выручают любимых. Но ведь играют одни и те же. Я запуталась.
Лежа в своей комнате, Аня смотрела телевизор и тихонько плакала. Она впервые в жизни встретила настоящего мужчину, который с нею разговаривал как с женщиной и даже носил на руках.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
