Она встала и расправила примятые брюки. Юлианна вынула столовые приборы и повернулась, чтобы идти. Госпожа Жилу положила ей руку на плечо и, заглянув в глаза, тепло сказала:
– Спасибо тебе, что выручаешь меня. Хочешь поехать с нами в субботу на свадьбу? Мне кажется, там будет весело. И потом, кто знает? Вдруг ты кого-нибудь встретишь?
У Юлианны задрожали губы. Кровь бросилась ей в лицо. Она подумала, что доброе слово потрясает сильнее, чем если бы тебя ударили.
– Спасибо, – промолвила она осипшим голосом. – Я с удовольствием.
– Ну, вот и хорошо, – кивнула мадам Жилу. – А подходящее платье у тебя есть?
– Думаю, найдется.
– Если захочешь, можешь взять у меня что-нибудь из украшений. Мы потом вместе посмотрим и что-нибудь подберем.
Она похлопала Юлианну по плечу и пошла на кухню. Юлианна так и осталась стоять в гостиной с полными руками ножей и вилок. Голова шла кругом от нахлынувших мыслей. Она поедет в гости! На праздник! Это не просто событие, а настоящая победа! Она принялась накрывать на стол, на лице ее бродила улыбка. Только спустя некоторое время ей вспомнились слова мадам Жилу: «Сил моих не хватило». Но по-французски это звучало не так, и перевести было невозможно. При переводе менялся смысл, там был совсем другой оттенок: «Je n'arrivais pas». Наверное – «как я ни билась, ничего не вышло».
Накануне поездки на свадьбу ей не спалось. Ночные часы прошли тягучим медленным вальсом, отзвуки которого продолжали звучать в ушах до рассвета. Она встала рано и долго мылась под душем, побрила ноги и выщипала себе брови. Затем нанесла косметику. Она долго стояла перед зеркалом, всматриваясь в свое лицо, стараясь разглядеть результат своих стараний – хоть намек на задуманное волшебное превращение. Волосы затянуты на затылке. Губы ярко накрашены. Живот убрался, подтянутый плотными колготками. Туфли прибавили ей росту, они были неудобны, зато смотрелись красиво. Постояв перед зеркалом, она взяла наконец сумочку и спустилась вниз.
В гостиной сидел господин Жилу и курил сигарету. На нем был смокинг и лаковые башмаки. При виде Юлианны он так и расцвел улыбкой.
– Гляньте, гляньте! – весело воскликнул он. – Какая наша барышня сегодня красавица!
– Спасибо, – промямлила Юлианна и присела на стул.
Мадам Жилу стояла у него за спиной. На ней было красное платье. При каждом движении юбка взметалась, как мулета тореадора. Тонкие каблучки глубоко вонзились в ковер. Хозяйка встретила Юлианну широкой улыбкой, но, как только прозвучал комплимент господина Жилу, улыбка замерла на ее устах. Взгляд мадам Жилу стал жестче, и улыбка совсем пропала. Мадам Жилу была занята Гийомом. Одиль пыталась натянуть на него нарядную рубашку. Это оказалось непростой задачей, так как мальчик все время вертелся и выворачивался.
– Хочу Юлианну! – кричал ребенок. – Хочу, чтобы меня одевала Юлианна.
– Перестань скандалить! – потребовала мадам Жилу.
– Юлианна-а-а-а-а-а! – еще пуще завопил Гийом.
Юлианна встала со стула и направилась к мальчику. Он вырвался от матери и, уцепившись за няню обеими ручонками, прижался головкой к ее коленям.
– Ну, все! Некогда тут с тобой возиться, – сказала мадам Жилу. – Пора уже ехать. Венчание начнется ровно в два.
– Но ведь Гийом еще не одет, – сказала Юлианна.
– Да, не одет, – заявила мадам Жилу. – И от тебя что-то не видно было помощи.
– Я думала, вы сами его оденете.
– А у меня, как видишь, ничего не получается. Жак, нам пора! Ты идешь?
Месье Жилу медленно поднялся с кресла. Он бросил взгляд на Юлианну и виновато улыбнулся. Юлианна остолбенела, не в силах произнести ни слова.
– Ну, что ты смотришь, как будто слов не понимаешь, – сказала мадам Жилу. – Ты же видишь, он не хочет ехать.
– Но, может быть, Юлианна хочет, – вклинился господин Жилу.
– А кто же тогда останется смотреть за Гийомом?
Господин Жилу снова пожал плечами:
– За час ты, наверное, как-нибудь с ним управишься, верно? Мы вернемся и заберем вас после венчания. Правда же, Одиль?
– Ну да, ну да, – рассеянно бросила мадам Жилу. – А сейчас нам пора ехать.
Она взяла сумочку и накинула на плечи шаль. Месье Жилу взял со столика ключи от машины, и они ушли. Юлианна осталась, глядя в окно, как они удаляются по садовой дорожке. Ветер трепал юбку мадам Жилу, приоткрывая ее стройные щиколотки. Небо было совсем белесое. По нему тянулась стая перелетных птиц. Юлианна одела Гийома. На это потребовалось не больше пяти минут. Тогда они сели и стали ждать.
Супруги не вернулись, как было условлено, в три часа. Не вернулись они и в четыре, и в пять. Юлианна ждала с Гийомом в гостиной. Ему надоело сидеть нарядно одетым, и к шести часам она переодела его в пижамку. Подождав еще немного, пошла и переоделась сама. Потом она пела Гийому песенки, пока он не заснул. Она пела ему норвежские колыбельные, потому что французских не знала. «Отчалит корабль» она пела ему уже столько раз, что он тоже запомнил слова. Мальчик ей подпевал, хотя и не понимал, о чем песня, а там корабль уходил в море, и пелось про слезы и разлуку. Потом мальчик уснул.
Юлианна сидела в гостиной и смотрела на сад. Бассейн был накрыт брезентом. Желтые цветы побурели. Лес был окутан пеленой тумана, легкой и белой, как фата невесты. Все очертания быстро исчезли, поглощенные темнотой. Было уже поздно, когда она услышала шум подъезжающего автомобиля. В саду показалась идущая к дому мадам Жилу. Ветер дул ей навстречу, и она шла, нагнув голову и кутаясь в шаль. Зайдя в дом, она тотчас же скинула туфли. И вот уже она подошла и остановилась перед Юлианной, не говоря ни слова. Одной рукой она упиралась в бок. Глаза чернели, как окна в заброшенном доме. Наконец губы приоткрылись, приготовившись произнести какие-то слова. Юлианна подумала: «Ну вот. Сейчас она скажет, и все будет опять хорошо. Два слова сожаления, и больше мне ничего не нужно».
– Я решила с сегодняшнего дня отказаться от уборщицы, – объявила мадам Жилу. – Отныне я поручаю эту работу тебе. Нечего тут ворон считать.
Юлианна ничего не ответила. Она сидела на диване и молчала. Глаза защипало. В желудке стало тяжело, как будто туда опустился булыжник.
– Ну, ты слышала? – спросила мадам Жилу. – Усвоила, что я сказала?
Юлианна кивнула. Она не отводила взгляда от потухшего экрана телевизора. Мадам Жилу удалилась в спальню. Едва она ушла, как с веранды в комнату зашел месье Жилу. Он огляделся вокруг в поисках пепельницы, его взгляд мельком остановился на темной фигуре в углу дивана. Он приоткрыл было рот, словно собирался что-то сказать, но, не произнеся ни слова, засунул в него сигарету. Негромко буркнув что-то, он скрылся. Юлианна поднялась в свою комнату, надела пижаму и натянула на застывшие ноги носки. Ее знобило. Булыжник рос и ворочался, болело уже не переставая. Сегодня она потерпела поражение. В чем именно, она не отдавала себе отчета, но что-то определенно случилось. И Юлианна подумала, что плохо справлялась со своими обязанностями, надо было лучше работать, надо больше стараться. Эти мысли долго не давали ей уснуть.
