Мама работала дизайнером и частенько возвращалась домой заполночь, когда мы уже спали. Временами я слышал, как она плачет по ночам, а остальное время она в основном тратила на разговоры по телефону. Я знал, что она плакала и тогда, когда еще был жив наш отец, поэтому сделал вывод, что причина ее эмоциональных всплесков заключалась не в его смерти. Сотни раз я задавался вопросом, чем вызваны ее слезы? Возможно, ее травили на работе так же, как меня в школе. Но ее ночные разговоры пришлись мне не по душе, потому что я остро чувствовал чужого мужчину на другом конце провода.
Как бы там ни было, вернемся к моему брату, который сильно опаздывал. Во время томительного ожидания я воображал, как закажу себе на обед мое любимое блюдо одэн — смесь из морепродуктов с добавлением яиц, дайкона,[4]кусочков дикорастущего картофеля конняку, вываренных в бульоне и сдобренных соевым соусом. А может быть, после этого постараюсь выпросить последнее издание журнала комиксов «Джамп Комик». Я направился к газетному киоску, как вдруг увидел того, кого ни за что не хотел бы встретить на своем пути, а именно Жирдяя Кэна. Он всегда брал с собой мегафон, когда отправлялся на бейсбольный матч своей любимой команды «Хансинские Тигры».[5]Обязательным атрибутом его преданности этой команде являлся воздушный змей под названием «Маюми». Это фамилия его обожаемого игрока, но написана она была по-английски сзади на его куртке и звучала как девчачье имя. К тому же Жирдяй Кэн постоянно носил еще и девчачьи джинсы.
В этот день он уже неоднократно привязывался ко мне в школе, поэтому я спрятался за витрину киоска, чтобы избежать неприятной встречи. У Жирдяя Кэна имелось несколько прихлебателей, включая парня по имени Хитоси. В основном эти ребята постоянно льстили ему, подогревая его самолюбие и тем самым одновременно повышали рейтинг своего вожака. Дружки трещали без умолку, с пеной у рта восхваляя Жирдяя Кэна, когда тот хвастался, что его папа построил семь казино в городе. А еще эти гнусные моллюски, заглядывая Жирдяю в рот, дружно кивали ему в ответ на любое замечание, которое тот произносил, важно выпятив нижнюю губу.
Этот день, как я думал, сулил мне долгожданное признание в классе. Я все сделал так, как велел мне брат. Чтобы показать свою крутизну, мне надлежало сразить всех познаниями в астрономии. Я решил сделать это сразу же после перерыва на завтрак, когда Жирдяю Кэну случилось затронуть звездную тему.
— Эй, Токио! — крикнул он мне. — Я слышал, ты все свое свободное время тратишь пялясь на звезды?
Кто-то, должно быть, донес моему недругу о наших ежедневных восхождениях на вершину холма. Я не стушевался, потому что, по моему мнению, это упрощало задачу. Фактически у меня появился великолепный шанс проявить себя, которого я так долго ждал, поэтому я на одном дыхании выложил им все, что рассказал мне мой брат о Сириусе.
Закончив повествование, я твердо посмотрел Жирдяю Кэну в глаза. Пребывая в хорошем настроении, я спросил:
— А что ты знаешь об этом?
— Ха! Все знаю! А то, что ты рассказал, это всем известно, — выпалил он и самодовольно ухмыльнулся. — Ты вот хотя бы знаешь, что Сириус — двойная звезда?
— Двойная звезда? — повторил я как попугай. — Я никогда не слышал про такое.
— Потому что ты ничего не знаешь про двойные звезды. Глупый Токио! А я-то думал у тебя есть телескоп.
— Может, он смотрит на звезды через увеличительное стекло? — сострил один подлиза из его компании.
— Конечно же у меня есть телескоп! — закричал я, не в силах сдержаться.
— И какого он размера? — учинил мне допрос Жирдяй Кэн.
— Пять сантиметров в диаметре! — заорал я в запале.
— Пять сантиметров? Да это просто игрушка! — возвестил о моем провале Жирдяй Кэн.
— Он говорит — пять сантиметров. Всего пять сантиметров, — вторили своему предводителю подпевалы, пытаясь подвергнуть меня всеобщему осмеянию.
Нужно сказать, меня сильно уязвило то, что они выставили на посмешище не только меня, но и моего брата.
— Попроси своего отца купить тебе телескоп побольше! — добавили они, разразившись дружным смехом.
В это самое время в наш разговор вмешалась Сатоми Судзуки.
— Нельзя так говорить. Это подло. Вы же знаете, что его отец умер. — Ее синяя мини-юбка колыхалась на ветру.
Все ребята умолкли, и наступила мучительная пауза. Ее нарушил Жирдяй Кэн. Он сложил руки рупором и начал глумиться надо мной как ни в чем не бывало, скандируя:
— Пять сан-ти-мет-ров! Пять сан-ти-мет-ров!
Тогда я мысленно пожелал ему сдохнуть без покаяния, и, пока он издевался, у меня так и чесались руки устроить ему хорошую взбучку, но я не смог. Хотел, очень хотел, но не смог даже сдвинуться с места, только лишь сильно сжал кулаки. И с того самого момента и до последнего урока всякий раз, встречаясь со мной на переменах, группа Жирдяя Кэна принималась дразнить меня:
— Пять сан-ти-мет-ров! Пять сан-ти-мет-ров!
Я же в свою очередь изо всех сил старался не замечать их и ходил всюду с опущенной головой.
* * *
Жирдяй Кэн купил парочку комиксов и отошел от киоска. И в тот самый момент, когда я начал подумывать о том, как бы улизнуть отсюда незамеченным, подошел мой брат. Увидев родное лицо, я чуть было не заревел, но сдержался, не знаю, каким чудом, и сделал вид, что внимательно разглядываю обложку журнала «Джамп Комик».
Прогулка до дома показалась мне намного длиннее, чем обычно. Мы как всегда пообедали, умудрившись обменяться только лишь парой фраз, что было совсем на нас не похоже. Обычно брат досконально расспрашивал меня о моих делах, если чувствовал, что я чем-то удручен, но в тот вечер он сам не блистал красноречием. Вероятно, у него тоже день прошел не лучшим образом, догадался я. Покончив с обедом, я сложил тарелки в раковину и сбрызнул их моющим средством. Потом вывалил салат в целлофановый пакет, лежавший в углу раковины. Листочек сельдерея, выскользнув из пакета, упал на ее поверхность. Заметив, что оба кончика аккуратно обрезаны, я быстро достал закуску и съел все до последнего кусочка как прожорливый грызун, не только ради своей мамы, которая любовно мне ее приготовила, но и ради папы тоже.
После этого я направился в «звездное гнездо». Это своеобразное название я придумал для нашей с Хидэо комнаты. Мой брат уже лежал на краю кровати и таращил глаза на потолок, где с помощью кнопок, покрытых флуоресцентной краской, мы смастерили макеты созвездий. Когда свет в комнате погашен, кнопки начинают светиться, создавая иллюзию микрокосмоса с созвездиями Кассиопеи, Большой Медведицы и Малой Медведицы.
Брат приподнялся на локте и спросил меня:
