Мы вместе поднялись и, поддерживая друг друга, направились к лестнице на палубу, а затем по переброшенным на соседнее судно сходням перешли на гостиничный корабль. Все это время за нами наблюдала любопытная пара глаз уже давно вычисленного Граннусом соглядатая.
Теперь мы с Али жили в одной каюте, хорошо хоть местная молва не усмотрела в подобном факте совместного проживания двух алкашей ничего предосудительного в плане нестандартной ориентации. Все логично — дворянин-неудачник пропивает последние деньги в компании того, кто спас его от злющего капитана.
— Вот мерзость, — невольно поморщился я, сглатывая горькую слюну. Плевать в каюте не хотелось. — Может, все-таки попросим Граннуса наливать нам нормального вина?
— Ага, а что делать, если вновь кто-то подсядет, — отказать в угощении? К тому же «зеленка» не так уж плоха, — не согласился Али.
— Вот-вот, точно «зеленка», — проворчал я, хотя мне в прошлом и не доводилось пробовать раствор «бриллиантового зеленого».
— Ты о чем?
— Забудь, — мне осталось лишь отмахнуться: не объяснять же ему, что такое земная «зеленка», — давай займемся делом.
И мы занялись. А именно — продолжили шить упряжь для акаяси. Это была практически последняя деталь амуниции для задуманного мною плана. Как ни странно, при всех подсказках окончательно идея оформилась лишь при виде поспешно вылезающего из воды подельника Золотого.
Постепенно крупица за крупицей я выискивал информацию об Острове. Что-то знал Али, что-то было известно Граннусу, но все равно это были лишь крохи — капитаны хранили свои тайны очень ревностно. И все же общая картина начала вырисовываться. Как оказалось, акаяси отнюдь не являлись обитателями исключительно пресных вод. В море их не использовали как буксиры только по причине сложности контроля и неудобства подобного способа при сильном волнении, так что все вернулось к парусам.
Дикие акаяси жили по всей территории бухты, и, честно говоря, ума не приложу, как мне удалось добраться до кораблей в целости и сохранности. Впрочем, как оказалось впоследствии, страхи обитателей острова были преувеличены — к самим кораблям акаяси приближались очень редко, реагируя лишь на шум празднеств по поводу удачных выходов.
Попутно удалось узнать, что сбор потомства акаяси прост до безобразия — они мечут икру, и часть икринок просто всплывает на поверхность воды. Вот и все геройство.
С сухопутными они все намного сложнее — здесь крылась не только опасность быть сожранным, но и множество других нюансов и секретов. Очень вовремя я вспомнил о тех странных авоськах со вспыхивающими камешками. Эта тайна не давалась дольше всего, и ответ был получен лишь благодаря моему первому знакомому на острове — последнюю деталь в мозаику плана добавил арабчук Малик.
Граннус хорошо знал парня — насколько это было возможно в среде мародеров — и ручался за его честность. Малик работал на Биляла — одного из главных торговцев и знал, что «авоськи» являются артефактами, которые определяли стадию развития зародыша в яйце. Это очень важно, ведь после определенного срока хорохи на материке уже не могли «активировать» скрытые функции в зародышах, чтобы получить управляемых зверей. Именно поэтому подельники Золотого забраковали часть яиц в логове коваев. К тому же артефакт сильно замедлял развитие зародыша, а это было немаловажно.
Назначение «авосек» мы узнали, но толку от этого было немного. Даже если бы нам удалось как-то объяснить причину покупки артефактов, денег на это у меня все равно не было.
В решении этой проблемы тоже помог Малик. Парень решил рискнуть, и я его понимал — разбогатеть, не высаживаясь на Черный Пирс, здесь было невозможно. Так что на такую наживку он клюнул, почти не раздумывая.
— Ну вроде все, — разогнув спину, сонно потянулся Али.
Как скорняк он оказался намного способнее меня, поэтому делал основную работу и при этом совершенно не ворчал. Оно и правильно — на остров мне предстояло идти в одиночку. Первый же эксперимент с акаяси обнадежил и разочаровал одновременно — подводные монстры хоть и со скрипом, но откликнулись на мой «призыв», но, увы, совершенно не хотели слушаться Али. Похоже, верховный хорох был прав, и я все-таки обладаю редким даже для поводырей даром укротителя.
Что ж, придется делать все самому.
Али подергал готовую упряжь, модель которой мы оба пытались воссоздать по отрывочным воспоминаниям. Хоть подводные наездники — это изобретение аравийцев, Али, как поводырь хидоя, о пловцах знал не больше моего.
— Ты бы лег поспать, а то скоро выходить.
— Хоть бы не напоминал, — недовольно проворчал я, но все же лег на кровать.
Уснуть удалось не сразу, мысли постоянно возвращались к следующей ночи — ощущение, что отправляюсь на верную смерть, не давало покоя.
И все же едва заметное покачивание корабля-гостиницы и тихое ворчание Али, в сотый раз проверяющего амуницию, смогли убаюкать встревоженный мозг.
Проснулся я ближе к полудню. Прекрасно выспавшийся и полный решимости.
В свою вотчину без нового питомца я не вернусь!
В каюте помимо Али присутствовал Малик. Он смотрел на меня словно на Персея, идущего сражаться с Горгоной, и сейчас выглядел как маленький мальчик, несмотря на полные восемнадцать лет от роду. Впрочем, как бы он ни робел, но свое дело сделал. На столе рядом с упряжью для акаяси лежала горка «авосек». Парень все же добрался до склада своего хозяина и спер десяток артефактов. Рискованно — за такое здесь вязали по рукам и ногам и, подвесив груз, бросали в воду. Но, повторюсь, для парня этот риск был вполне оправданным.
В животе заворчало, и, словно услышав этот звук, в каюту ввалился Граннус с коробкой в руках.
— О, ты уже проснулся; я принес вам пожрать и сказать, что пока все тихо. Сортир на корме я закрыл и сказал постояльцам, что следует ходить в тот, что на носу. Так что путь открыт, — хихикнул здоровяк.
— Граннус, не смешно, — возмутился Али. — Вздумаешь хоть кому-нибудь рассказать, что Вахид лазил через…
— Али, успокойся, мне без разницы, что подумают местные аксакалы, — отмахнулся я, в который раз примеряя на себя, можно сказать, новое имя. «Владислав» оказалось для араба слишком сложным, поэтому он исковеркал его в Вахида. Сначала было Валид, но Али сам сказал, что «новорожденный» — не очень хорошее имя для воина, хотя что-то в этом было, ведь для этого мира я был действительно новорожденным.
После эксперимента с акаяси Али уверенно окрестил меня Вахидом — «несравненным, уникальным». Что ж, пусть буду Несравненный. Подобное величание немного смущало, но все равно было приятно.
День стремительно близился к завершению, и, как обычно бывает в таких делах, мы не успевали учесть все мелочи. Ближе к закату в комнату заглянул Граннус.
— Владислав, пора. Али, перебирайся в таверну. Удачи тебе, эрл.
— Спасибо, Граннус, удача мне не помешает.
