Но люди увидят ваш дом, мистер Кэхен, и непременно будут очарованы им, я знаю по собственному опыту, что люди, увидев страницу-другую его снимков в журналах «Таун энд кантри», «Кантри лайф», «Спер», откажутся от мысли придерживать…
— Вы говорите о фотографиях этого дома в «Таун энд кантри»?
— Естественно, — ответил Фарли. — Неужели думаете, я позволю стоять такому дому без… если вы не против. Разумеется, если вы…
— Нет-нет. Я полностью за. Только не говорите миссис Кэхен. Для нее это будет приятным сюрпризом.
— Конечно. Женщинам это нравится. А женщины в таких делах очень значительны. Как уже сказал, я рассчитываю, что люди увидят этот дом, что друзья и соседи будут к вам приходить — это одна из причин, почему я так забочусь о вашей игротеке. Когда вы будете приглашать гостей, люди увидят, какой замечательный у вас дом, и захотят узнать, кто его строил. Мне всегда выгодно делать для вас хорошую работу, мистер Кэхен, но сейчас особенно.
— «Таун энд кантри», вот как? Кто пошлет фотографии, я или вы?
— О, они сами пришлют за ними. Сперва позвонят, выяснят мои планы, я расскажу, какие дома строю, в крайнем случае расскажет моя секретарша — это обычное дело. Думаю, за десять лет я опубликовал в этих журналах больше фотографий своих домов, чем другие архитекторы. Вернемся в клуб? Полагаю, дамы интересуются ходом дел.
— Хорошо, только послушайте, мистер Фарли. Не хочу, чтобы вы снова платили за обед. Помните, когда мы прошлый раз были там, я сказал, что в следующий платить буду я.
— Хе-хе-хе, — захихикал Фарли. — Боюсь, я тогда обманывал. Платить буду я. Как-нибудь в другой раз, когда будем в городе, я выставлю вас на шикарный обед, и, должен предупредить заранее, миссис Фарли хорошо разбирается в винах. Я ничего в них не смыслю, а она дока.
Они поехали в клуб, где их ждали жены. Миссис Фарли нервно потирала пальцами кольца, миссис Кэхен нервно пощипывала мочку уха.
— Ну, вот, — сказали все четверо в унисон.
Фарли спросил остальных, хотят ли они коктейлей, все ответили утвердительно, и он повел Кэхена в раздевалку вымыть руки и понаблюдать за смешиванием напитков. В это время навстречу им поспешно вышел мужчина. Он так торопился, что толкнул Кэхена.
— О, прошу прощения, сэр, — сказал он.
— Ничего, мистер Лиггетт, — ответил Кэхен.
— А… а, здравствуйте, — сказал Лиггетт. — Рад видеть вас.
— Вы не знаете, кто я, — сказал Кэхен, — но мы вместе учились в Нью-Хейвене.
— Да, конечно.
— Моя фамилия Кэхен.
— Да, я помню. Привет, Фарли.
— Привет, Лиггетт, выпьешь с нами коктейля?
— Нет, спасибо, меня ждет в машине вся семья. Приятно было встретиться, Кэнн. Пока, Фарли.
Он пожал обоим руки и быстро удалился.
— Лиггетт не узнал меня, но я сразу узнал его.
— Я не знал, что вы учились в Йеле, — сказал Фарли.
— Знаю. Я помалкиваю об этом, — заговорил Кэхен. — Время от времени я встречаю кое-кого вроде Лиггетта, он был одним из видных гребцов, как-то я встретил на улице доктора Хэдли и представился ему. Думаю, какая это потеря времени, четыре года в Йеле, я маленький еврей из Хартфорда, но в прошлом ноябре мне пришлось быть в Голливуде, тогда проходил футбольный матч Йель — Гарвард, и, черт возьми, у меня была специальная телефонная связь со стадионом. Радио было для меня недостаточно. Мне требовалась телефонная связь. Да, я в прошлом йельский студент.
3
— Ладно, я понимаю, почему ты не хочешь, чтобы я сперва видела конец. После этого я не останусь в кинотеатре. А ты хотел еще раз посмотреть фильм? Господи, надеюсь, если ты когда-нибудь что-то напишешь, там не будет сюжетных совпадений с «Врагом общества».
— Я надеюсь, что если когда-нибудь что-то напишу, это взволнует кого-то так же, как этот вопрос волнует тебя, — отозвался Джимми.
— Видимо, ты считаешь этот фильм хорошим. Я имею в виду сценарий, — сказала Изабелла. — Куда пойдем?
— Есть хочешь?
— Нет, но хочу выпить. Один коктейль. Понятно?
— Всегда. Всегда один коктейль. Это всегда понятно. Я знаю одно место, куда хотел бы сводить тебя, но слегка побаиваюсь.
— Почему? Там неприятно?
— В общем-то нет. То есть неприятным оно не выглядит. Что касается посетителей — это, конечно, не теннисный клуб, но если не знаешь, где находишься, то есть если тебя не предупредили, что там особенного, это обычный бар, а если я скажу, чем он характерен, идти туда ты не захочешь.
— Ладно, тогда не пойдем, — сказала Изабелла. — Что же там необычного?
— Это место сборищ чикагских бандитов в Нью-Йорке.
— О, тогда непременно идем туда. Конечно, если там безопасно.
— Разумеется, безопасно. Говорят, местные парни одобряют этот бар, то есть разрешают ему существовать и заниматься делом. Они считают, что должно существовать одно место как своего рода притон для чикагских бандитов. Там только одна настоящая опасность.
— Какая?
— Что бандиты устроят перестрелку между собой. До сих пор этого не случалось, и не думаю, что случится. Сама увидишь почему.
Они прошли несколько кварталов по Бродвею, потом повернули и пошли на восток. Подойдя к двери с начищенной до блеска бронзовой табличкой, рекламирующей изготовителя париков, Джимми направил Изабеллу в узкий дверной проем, вошел следом и вызвал лифт. Кабина спустилась со скрежетом, маленький негр с больными глазами, в форменной фуражке открыл дверцу. Они вошли, и Джимми сказал:
— Клуб «Шестая авеню».
— Слушаюсь, сэр, — ответил негр. Лифт поднялся на два этажа и остановился. Они вышли и оказались прямо перед стальной, окрашенной в красный цвет дверью, посередине ее было прорезано окошко. Джимми позвонил, и в окошке появилось лицо.
— Да, сэр, — произнес его обладатель. — Ну и как ваше имя?
— Ты новенький, иначе бы знал меня, — сказал Джимми.
— Да, сэр, и как ваше имя?
— Тьфу ты. Скажи Люку, что здесь мистер Мэллой.
Послышалось звяканье цепочки, щелканье поворачиваемого ключа, и дверь открылась. Официант стоял за дверью.
— Нельзя впускать всех без разбору, сэр. Сами знаете эти дела.
То была комната с высоким потолком и довольно длинной стойкой по одну сторону, по другую сторону в углу располагалась стойка с хорошими бесплатными обедами.
— Привет, Люк, — сказал Джимми.
— Здравствуйте, сэр, — ответил Люк, здоровенный человек с обманчиво любезным лицом, похожий на Малыша Рута[14].
