Некоторых людей я хочу поблагодарить отдельно.
Конечно же, я не забыла о своей семье, своих самых верных поклонниках.
И наконец, выражаю благодарность Тревору, моему мужу и второй половинке, который не терял веры в меня, даже когда я сама была готова сдаться…
Пролог
Гейтли-Коммон, Уорикшир, лето 1982 года
Свет уличного фонаря лился сквозь шторы в спальню, отбрасывая блики на голые доски пола перед кроватью, на которой лежала десятилетняя Клер Мак-Маллен. Затаив дыхание, она прислушивалась к доносящимся через тонкую стену звукам. Подтянув коленки к груди, девочка свернулась в маленький тугой клубочек, ее сердце болезненно стучало. Ей было неизвестно, как долго она уже так лежит, вслушиваясь в темноту, но это время казалось ей вечностью.
Звуки неожиданно стихли, и глаза девочки расширились от ужаса. Затем, подтверждая ее страхи, на площадке послышались шаги. Они остановились перед ее спальней, и спустя секунду дверь медленно, со скрипом отворилась. Не в состоянии больше сдерживать дрожь, она открыла глаза и посмотрела в лицо вошедшему мужчине. Несмотря на страх, она не произнесла ни звука, боясь разбудить Трейси, свою шестилетнюю сестру, которая крепко спала в своей комнате дальше по коридору.
Высокий мужчина был последним из дружков ее мамы; на нем не было рубашки, а улыбка не предвещала ничего хорошего.
— Ну что, — он облизнул пересохшие толстые губы, — ты будешь сегодня послушной девочкой?
Клер покачала головой — она была слишком напугана, чтобы отвечать, — и отползла назад, пока не уперлась спиной в холодную стену. Она смотрела, как он расстегнул джинсы, покачиваясь, снял их и оставил лежать неопрятной кучей на полу.
— Ну что, Клер, — его голос был холоден, как пол под его ногами, — или мне лучше пойти и разбудить Трейси?
Девочка покачала головой, у нее защипало глаза от слез. Довольный таким ответом, мужчина улыбнулся.
— Так-то лучше.
Приподняв тонкое одеяло, он скользнул на кровать рядом с ней. Девочка не сводила с него полных ненависти глаз. Она лишь раз умоляюще посмотрела на мать, которая подошла и остановилась в дверном проеме, но с ее стороны помощи можно было не ждать: глаза матери пьяно блестели, и она ободряюще улыбалась.
Рука мужчины быстро забралась ей под ночную рубашку, теплое, с запахом пива дыхание обдавало ей лицо. До боли закусив губу, девочка лежала не сопротивляясь, когда он тяжело перекатился на нее; она по опыту знала: если не шевелиться, то все закончится гораздо быстрее.
— Так-то лучше, теперь ты хорошая девочка, — пробормотал он, дыша все чаще. — Просто лежи, а завтра получишь от меня подарок. Тебе понравится. Но помни… это наш маленький секрет. Ты не должна никому рассказывать, как плохо ты себя вела и что ты заставила меня сделать.
Спустя какое-то время он наконец вышел из комнаты. Она лежала, не смея пошевелиться, пока голоса, доносящиеся из комнаты ее матери, не стихли. Тогда она выбралась из кровати и крадучись прошла по площадке, остановившись только возле спальни сестры. Услышав, что Трейси тихонько посапывает, девочка с облегчением вздохнула и на цыпочках поспешила дальше. Добравшись до ванной, она тщательно закрыла за собой дверь и, включив свет, несколько минут смотрела в треснувшее зеркало, которое висело над раковиной. На нее без всякого выражения глядели тусклые глаза, круги под которыми занимали чуть ли не половину щек. Длинные светлые волосы спутались и свалялись. На девочку вдруг с новой силой нахлынули боль и стыд, она схватила мочалку и принялась с силой тереть каждый сантиметр своего тела. Когда она закончила, натертая кожа саднила, но она все равно чувствовала себя грязной.
Наконец, измученная, она прокралась обратно в свою комнату и там в успокаивающей темноте плакала до тех пор, пока не заснула.
Глава первая
Нанитон, ноябрь 1982 года
