На экране одна за другой сменялись фотографии: вот я на выпускном в университете, вот уже на общем снимке среди коллег на месте первого распределения, я с Глебом…
— На данный момент Анна-Амалия Лемешева замужем, детей не имеет, не судима. Уровень медицинского образования равен тридцати четырем баллам по шкале Гравена.
На последнем снимке красовалась я недели две назад, в рабочем кабинете на приеме пациентов: на мне новая форма, которую мы получили совсем недавно, на рентгнестоле передо мной лежит женщина и счастливо улыбается. Где они могли взять этот снимок? Откуда вообще появилось это досье? Как туда попали семейные фотографии? Только тогда до меня начало доходить, как мало я знаю о происходящем вокруг. Они все время шпионили за мной! Но тогда как до сих пор не узнали мою главную тайну? Или узнали? Я почувствовала, как подгибаются ноги и по спине катиться холодный пот. Феликс потянул меня за рукав, и я неприлично громко плюхнулась в кресло.
— Рот закрой, ворона залетит, — прошептал он и хитро подмигнул.
Экраны погасли. Еще мгновение в зале порхала тишина. Андриана встала, кокетливо поправила волосы и нацепила фирменную улыбку.
— Итак, прежде чем провести голосование, я предлагаю задать все интересующие вас вопросы нашему кандидату, — сказала она.
Присутствующие зашевелились, перешептываясь друг с другом.
— Анна-Амалия, в досье сказано, что уровень вашего образования равен тридцати четырем баллам, — ехидно ухмыльнулся толстяк по соседству. — Вы считаете, этого достаточно, чтобы продолжить работу на более ответственном посту?
— Нет, конечно, — ответила я, не задумываясь.
Мне показалось, что этот вопрос имел совсем другой подтекст: «Как ты, такая темная невежда, собираешься работать с нами, светилами науки?», и я откровенно ответила – «Никак!», надеясь, что остальные поняли это.
— Вам придется пройти переподготовку и дополнительное обучение, причем не только в области медицины, — заметил другой мужчина. — Вы готовы к этому?
— Нет, не готова.
В зале повисла пауза. Феликс ткнул меня в бок и вскочил с кресла.
— Достойный ответ, – парировал он, — Анна – человек ответственный и никогда не дает голословных обещаний. Она очень критична по отношению к себе. Согласитесь, это хорошее качество.
— Но продолжить обучение все равно придется, — хмыкнул толстяк.
— Я уверен, Анна справится, — глаза Феликса горели.
Мои опасения подтвердились: он действительно на все сто процентов верит в меня и хочет, чтобы я работала с ним. Но почему? Почему именно я? У нас в клинике немало специалистов, на порядок лучше меня. Большинство с удовольствием заняли бы новую должность, да еще в правительственной организации!
— Мы до сих пор не спросили у самой Анны-Амалии, хочет ли она стать нашим сотрудником? – вступила в разговор Андриана.
Все снова затихли и повернулись в мою сторону. Феликс, как гипнотизер, сверлил меня взглядом.
— Я не знаю. Не уверена, что хочу.
— Почему? – удивилась Андриана. Видать, в ее прелестную головку не умещалась мысль, что кто-то может не захотеть влиться в ряды великой правительственной организации, получать огромное жалование и все возможные выгоды и льготы.
Мне не хотелось играть в эту бессмысленную игру, и я решила, что надо сказать все как есть. Ну не убьют же меня за это!
— Понимаете, мне страшно. Я не знаю, что происходит. За мной толпами ходят журналисты, дом пару дней назад исписали ужасными угрозами и проклятиями! Я не хочу все усугублять.
— А разве Феликс не сказал, что после вступления в должность вам полагается охрана? — пожала плечами Андриана.
— Сказал, — ответила я, и Феликс посмотрел на меня с какой-то странной, почти собачьей благодарностью. — Но это не меняет суть дела. Я не могу согласиться на то, чего не знаю.
— Я вас понимаю. Голосование придется отложить. Итак, соберемся здесь послезавтра в это же время.
Заскрипели кожаные кресла. Все, как по команде, встали и за минуту покинули зал. Я тоже поднялась, но Феликс никуда идти не собирался – упрямо сидел в кресле и всем своим видом демонстрировал, как он зол и огорчен. Я поломала его планы. Проехалась по ним катком. И теперь мне грозил каток ответный.
Когда дверь в зал закрылась, к нам подошла Андриана.
— Ничего страшного, Феликс. Я понимаю Анну. На ее месте я бы тоже сомневалась. Думаю, это наше упущение. Нужно было сначала ознакомить ее с работой Центра, ввести ее в курс дела, и только потом требовать ответа.
— Но это же строго секретно! – возмутился Феликс. — Как можно допускать посторонних людей?
— Если ты ее привел, она уже не посторонняя. Разве нет? Давайте сделаем так: ты проведешь Анну по нашим главным блокам, все ей покажешь, расскажешь, а потом она сделает выбор. Нам нужны уверенные люди.
— А если и потом откажусь? — спросила я на всякий случай.
— Ничего, мы что-нибудь придумаем, — загадочно улыбнулась Андриана, но почему-то от этой улыбки мне стало не по себе. Слишком хищно блеснули ее черные глаза.
— Вот пропуск Анне. Он откроет только те уровни, на которые ей можно, — Андриана положила на стол зеленую карточку. – Надеюсь, экскурсия вам понравится.
Мы с Феликсом остались одни. Он по-прежнему молчал, а я чувствовала себя нашкодившим дитем, в сторону которого не хотят даже смотреть.
— Что ж ты меня так подводишь! — наконец выплеснул обиду шеф.
— Кто? Я? Ничего себе! Ты решил все за меня, притащил сюда и говоришь, что я тебя подвожу!
— Ладно, не ори. Все равно уже поздно. Пойдем, а потом делай, что хочешь.
Пришлось покорно следовать за ним, хотя больше всего я хотела побыстрей оказаться за пределами этого огромного подземного муравейника.
* * *
Наша экскурсия по Центру длилась несколько часов. Ноги ныли от усталости, а Феликс все водил меня по лабораториям и коридорам, знакомил с каким-то людьми, наивно полагая, что я запомню хотя бы десятую долю их имен и должностей. Но я и не старалась запомнить, потому как твердо знала, что больше туда не вернусь и с этими людьми вряд ли когда-нибудь встречусь снова.
Феликс постепенно растерял обиду и, гордо подняв голову, распахивал передо мной новые двери, с напущенной небрежностью посвящал меня в «азы науки» и всячески старался подчеркнуть, что мне выпала настоящая честь не только побывать в святая святых, но и стать членом этого глобального, элитного объединения. Похоже, он действительно гордился новой работой.
Мы побывали, по меньшей мере, в десятке лабораторий, видели сотни людей, склоненных над микроскопами, измерили собственными ногами необъятность центра, но Феликс и словом не обмолвился, зачем здесь нужна именно я. Он виртуозно уходил от ответа, стараясь переключить мое внимание на что-то другое. Я задала этот вопрос раз десять в разных вариантах, но не получила ни одного четкого ответа, только заученные умасливания, будто я самый надежный и самый перспективный сотрудник.
