— Почему ты нервничаешь, Кейт?
— Нервничаю? Что заставляет тебя так думать?
— Ты выглядела как испуганный кролик, когда Флейм заговорила о сиесте. Тебя беспокоит, что придется делить комнату… гм… с представителем противоположного пола или?..
— Это меня вовсе не беспокоит!
— …Или потому, что тебе надо быть в одной комнате именно со мной? Ты мне не веришь, Кейт, или, — его янтарные глаза были обманчиво равнодушны, — или ты не доверяешь самой себе?
— Боже мой! Мужское самолюбие! Ты что же, думаешь, что, если бы мы и оказались в одной постели, я не смогла бы удержать себя?
— Не знаю, Кейт, — ответил он просто. — А ты сможешь?
— О! — На мгновение от гнева она лишилась голоса, но знала, что яростный блеск глаз выдает ее с головой. Чуть успокоив дыхание, она хрипло произнесла: — Мне совершенно безразлично, что я должна провести с тобой ночь в одной комнате. Ты сказал: мы — друзья, но ведешь себя не как друг. Твое поведение напоминает поведение психиатра. Мне до смерти надоели твои бесконечные расспросы, постоянные попытки копаться в моем сознании. С этого момента, — она презрительно скривила губы, — я вести с тобой подобные беседы не хочу.
Прежде чем Рекс успел ответить, в холле раздались твердые быстрые шаги. Катрин, слегка задыхаясь от не утихшего еще волнения, повернулась к двери и увидела входящего Троя.
— Мисс Кантрелл попросила меня отвезти вас в деревню, — сказал он, нервно двигая руками. — Но мне надо закончить кое-какие дела с бумагами. — Он обратился к Рексу: — Вы не возражаете, если сами поведете машину? Джип стоит у входа.
— Нет проблем. — Рекс повернулся к Катрин. — Когда ты хочешь поехать? — Его добродушный тон ясно показывал, что предыдущие ее слова не оказали на него никакого эффекта.
— Я буду готова через десять минут, — ответила она, пожав плечами.
— Хорошо. — Рекс лениво протянул руку за ключами, которые протягивал ему Трои. — Я подожду внизу.
Если бы Триш могла видеть ее сейчас, думала Катрин, поднимаясь по лестнице в свою комнату, она забыла бы о Снежной королеве. Более подходящим было бы — Снегурочка, погибающая от огня — огня сжигающего ее влечения. Ей казалось, что она на самом деле охвачена лихорадкой. Щеки горели, конечно, частью из-за жары, но в основном причиной был Рекс. Именно из-за него она была так возбуждена, что струйки пота стекали по ее груди, спине, а руки стали липкими.
Он разрушает ее мир, с таким трудом обретенный!
Она заявила, что не будет обращать на него внимания. О, это очень легко сыграть, но попробуй заставить свои эмоции подчиниться! Одним легким движением бровей он вызывает в ней гнев, накатывающий как приливная волна; одним понимающим взглядом своих золотистых глаз — влечение, которое готово извергнуться как горячая лава из действующего вулкана.
И один только взгляд на него как на мужчину — Боже, помоги ей, — вызывает такое возбуждение, сексуальное возбуждение, которое пронизывает ее и заставляет забыть обо всем.
Она вошла в спальню и закрыла за собой дверь. Долго стояла, прислонившись к стене и закрыв глаза, ноги дрожали. Помимо ее воли, взгляд то и дело останавливался на кровати.
Ей удалось — но только временно — отодвинуть момент, которого она так боялась. Она знала, что сегодня ей придется разделить с Рексом эту комнату. Испытывая отчаяние от одной этой мысли, она огляделась вокруг, пытаясь найти в комнате что-либо, где можно было спать. Но не было ничего. Ее окружала плетеная мебель, лишь в углу стояли два кресла, но спать на них было невозможно.
Дотронувшись кончиками пальцев до бровей, она обнаружила, что и они покрыты капельками пота.
И опять взгляд на кровать.
Кровать была огромная, королевских размеров. Они могли бы раскинуться на ней, каждый в своем углу, и спать, не касаясь друг друга.
Тяжело вздыхая, Катрин направилась в ванную. Напомнила себе — всего на одну ночь! Конечно, ей удастся это пережить! Она должна быть уверена, что Рекс не будет пытаться соблазнить ее, особенно после их предыдущего разговора.
Тогда откуда эта паника? Потому что он был прав? Боится, что не сможет удержаться, если они окажутся в одной постели?
Никогда прежде она не чувствовала себя настолько растерянной и беспомощной. Но ведь никогда в прошлом она не сталкивалась с мужчиной, подобным Рексу Пантеру, мужчиной, который одним своим взглядом заставляет ее кипеть от возмущения, а ее колени — подгибаться от желания.
* * *
— Первое, что мы должны сделать, — Рекс припарковал открытый джип в тени гигантской кокосовой пальмы на углу набережной, заполненной людьми, — это купить тебе шляпу.
Это были первые слова, которыми они обменялись после их перебранки в столовой… Катрин не могла больше спорить; с тех пор как они покинули виллу, она все сильнее чувствовала невыносимую жару послеобеденного солнца, и хотя им потребовалось всего десять минут езды по пыльной извилистой дороге, чтобы добраться до деревушки, она уже ощущала мягкий, но настойчивый стук в висках.
— Я куплю ее на рынке, — отрывисто ответила она. — Я хотела бы сделать там несколько снимков. — Она выскользнула из джипа с камерой и сумочкой на плече и резко захлопнула дверь, как только Рекс подошел. Посмотрев на него сквозь затемненные очки, она произнесла нейтральным тоном: — Встретимся здесь же через час, хорошо?
Стекла его солнечных очков были гораздо темнее, чем ее; она не видела его глаз… но безошибочно различила нотку раздражения в его голосе, когда он ответил:
— Нет, так не пойдет, Катрин. Флейм поручила мне отвечать за тебя, поэтому мы будем вместе, хочешь ты этого или нет. — И добавил, когда она попыталась возражать: — Ты, конечно, намазалась кремом от солнца, перед тем как уехать?
Катрин чертыхнулась про себя; конечно, она забыла это сделать… и, естественно, уже смыла весь слой защитного крема, который наложила утром. Рекс опять ухитрился расстроить ее! Порадуется ли он, если узнает об этом?
— Я не думаю, что это необходимо. — Ее голос был нарочито беззаботным. — Мы же не собираемся оставаться здесь надолго.
Он что-то пробормотал себе под нос, и хотя Катрин не слышала его слов, но они вовсе не были словами одобрения. Его тон не оставлял никаких сомнений, так же как и его намерения, когда он, взяв ее за руку, потащил по направлению к шумному рынку на другой стороне набережной.
— При такой светлой коже, как у тебя, — сказал он, оттаскивая ее в сторону от группы ссорящихся людей, преграждавших дорогу, — нельзя рисковать.
— Тебе никто никогда не говорил, что ты слишком властный человек? — Она с вызовом повернула к нему голову, ноздри ее слегка раздувались от возмущения.
— Есть люди, — произнес он не останавливаясь, — которых необходимо контролировать.
— И ты берешь на себя такую обязанность?
