Я рассмеялась коротким лающим смехом.
– Твой папочка любит нарушать правила?
– Да, мэм, – нахмурился он.
– Мы никуда не едем, пока Сара-Джейн не освободится сработы. – Я ослабила напор: не на Гленна же я злилась. –Послушай, – сказала я, не желая, чтобы Айви его тут обнаружила, пока ябуду в душе. – Может, ты поедешь домой и встретимся где-то околодевятнадцати тридцати?
– Я предпочитаю остаться.
Он поскреб волдырь, выделяющийся розовым под ремешком часов.
– Ладно, как хочешь, – сказала янедовольно. – Я все равно пойду в душ. Он явно волновался, как бы я безнего не поехала. И не зря, надо сказать, волновался.
Потянувшись к окну над умывальником, выходящему в сад,вылизанный семейством пикси до последней травинки, я позвала:
– Дженкс!
Пикси сразу же вылетел, жужжа, из дыры в москитной сетке.Наверняка подслушивал.
– Звать изволили, принцесса вони? – спросил он,приземляясь рядом с рыбкой на подоконник.
Я посмотрела на него устало:
– Ты не покажешь Гленну наш сад, пока я душ приму?Крылья Дженкса слились в прозрачные круги.
– Ага! – согласился он, кружа вокруг головыГленна. – Я отличная нянька. Пошли, желторотик, я тебе устроюпятидолларовую экскурсию. Начнем с кладбища.
– Дженкс! – одернула я его, и он ухмыльнулся мне,театрально забрасывая пряди светлых волос на глаза.
– Сюда, Гленн! – сказал он, ныряя в холл, и Гленнпошел за ним – явно не слишком довольный.
Я услышала, как захлопнулась дверь, и высунулась в окно:
– Дженкс!
– Чего?
Пикси влетел в окно, и лицо его перекосила раздраженнаягримаса.
Я скрестила руки на груди, задумавшись:
– Слушай, не принес бы ты мне листьев коровяка и цветовбальзамина, когда тебе будет удобно? И есть еще одуванчики, которые не совсемотцвели?
– Одуванчики? – От удивления он опустился на дюйм,крылышки его трещали. – Запала ты на него, что ли? Хочешь ему сделатьзелье от зуда?
Я выглянула посмотреть – Гленн стоял как вкопанный поддубом, почесывая шею. Вид у него был жалкий, а Дженкс мне объяснял, что у меняслабость к неудачникам.
– Слушай, принеси то, что я просила, ладно?
– Принесу, – ответил он. – Он мало на что втаком виде годится, да?
Я подавила смешок, а Дженкс вылетел в окошко к Гленну. Пиксиприземлился ему на плечо, и детектив от неожиданности дернулся.
– Привет, Гленн! – сказал Дженкс громко. –Давай вон к тем желтым цветам за каменным ангелом. Я хочу показать тебяостальным моим ребятишкам. Они фэвэбэшника в жизни не видели.
Я едва заметно улыбнулась. С Дженксом Гленну ничего негрозит, если Айви придет домой пораньше. Она ревностно оберегаетнеприкосновенность своей частной жизни, а к сюрпризам относится отрицательно,особенно если они в мундире ФВБ. То, что Гленн – сын Эддена, тоже делу непоможет. Айви не собирается будить спящую собаку, но если воспримет что-то какугрозу своей территории, то действовать будет, не задумываясь. Из-заполитического статуса кандидатки в мертвые вампиры ей сходят с рук такие вещи,за которые меня ОВ тут же засадила бы за решетку.
Когда я повернулась, мой взгляд упал на канистру с рыбкой.
– Ну, и что мне делать с тобой… Боб? – спросила ясо вздохом.
Тащить его обратно в контору мистера Рея я не собиралась, новедь и в канистре его тоже не оставишь. Открыв крышку, я увидела, что жабры уБоба яростно качают воду, а сам он лежит почти на боку. Может, его надо в ваннупустить.
С канистрой в руке я вошла в ванную Айви.
– Вот ты и дома, Боб, – сказала я, выливаяканистру в здоровенную черную ванну Айви. Рыбка затрепетала в дюймовом слоеводы, и я поспешно открыла краны, регулируя так, чтобы вода была комнатнойтемпературы. Вскоре Рыбка Боб уже плавал изящными ровными кругами. Я выключилаводу, подождала, пока прекратятся капли и поверхность станет гладкой.Действительно красивой рыбкой был Боб на фоне черного фаянса: весь серебряный,с длинными кремовыми плавниками и черным кружком на боку – как негатив полнойлуны. Я опустила в воду пальцы, и он метнулся в другой конец ванны.
Оставив его плавать, я пошла к себе в ванную, взяла изсушилки смену одежды и полезла под душ. Распутывая волосы в ожидании, пока водасогреется, я случайно глянула на три помидора, созревающих на подоконнике,вздрогнула и порадовалась, что Гленну их не увидеть. Их мне дала однадевушка-пикси в уплату за доставку ее на другой конец города, когда онаспасалась от нежеланного брака. И хотя помидоры больше не являются незаконными,выставлять их напоказ, когда в доме гость-человек, считается признаком дурноговкуса.
Уже сорок лет прошло с тех пор, как четверть мировогонаселения людей погибла от созданного военными вируса, который вырвался насвободу и спонтанно привязался к слабому месту ДНК помидора, измененного геннойинженерией. Он разошелся повсюду раньше, чем успели его заметить – вируспереплывал океаны с легкостью международного туриста, – и начался Поворот.
На скрывавшихся тогда внутриземельцев вирус оказывалразличное действие. На ведьм, неживых вампиров и всякие мелкие виды вроде пиксии фейри он не действовал совсем. Оборотни, живые вампиры, лепреконы и имподобные подхватывали грипп. Люди мерли штабелями, прихватывая с собой эльфов,привыкших подпирать свою численность гибридизацией с людьми – эта привычкаобернулась против них.
США скатились бык хаосу вслед за третьим миром, если бывнутриземельцы не вышли из тени, чтобы остановить распространение вируса, сжечьмертвецов и сохранить цивилизацию, пока оставшееся человечество предавалосьскорби. Наша тайна была на грани раскрытия из-за вопроса«отчего-же-они-иммунны», когда харизматичный живой вампир по имени Ринн Кормельуказал, что общая наша численность сравнялась с человеческой. Решение объявитьо своем присутствии, жить открыто среди людей, под которых мы раньшемаскировались ради собственной безопасности было почти единодушным.
Поворот, как его стали называть, тянулся три кошмарных года.Свой страх перед нами человечество перенесло на генных инженеров, убив их насудебных процессах, предназначенных для легализации убийства. Потом они пошлидальше, объявив вне закона все генетически измененные продукты вместе с наукой,которая их создала. Вторая, более пологая волна смертей пошла за первой,поскольку лекарства, придуманные человечеством для лечения болезней – от рака идо Лльцгеймера, перестали существовать. Помидоры у людей до i их пор считаютсяядом, хотя вируса уже давным-давно нету. Если не выращивать их самой, то купитьих можно только в специальных магазинах.
Я наморщила лоб, глядя на красный плод, покрытый испаринойот влажного воздуха ванной. Будь я сообразительнее, и бы перенесла помидор вкухню – посмотреть, как отреагирует Гленн у Пискари. Привести человека в столовуюдля внутриземельцев – не самая блестящая идея. Если он устроит сце-i iy, мы нетолько можем не получить информацию, а рискуем вылететь оттуда навсегда, еслине хуже.
