— Вы считаете, вас туда пошлют? — спросила Билли. На мгновение ее сердце сковало холодом, стоило ей представить себе, что все эти красивые молодые люди отправятся на войну. Особенно тяжело было думать о том, что Мосс тоже покинет Филадельфию.
— Распустишь язык — корабль даст течь, — шутливо заметил Тэд, уловивший внезапную грусть девушки. — Сейчас никто из нас не знает, где окажется, но мне точно известно:
Мосс намерен добиваться разрешения возвратиться на «Энтерпрайз», где мы оба проходили обучение. На сегодняшний день я приписан к «Сарасоте», но этот корабль на ремонте.
Ведя Билли в танце, Тэд посматривал на эту хрупкую юную девушку, которая казалась ему мягкой и нежной, словно белый комочек хлопка, снятый с куста. С какой стати Коулмэн занялся ею? Малышка Билли не из тех, кому он отдавал предпочтение. Она юная, слишком юная и милая.
Несколько раз в течение вечера другие мужчины оспаривали у Мосса право танцевать с Билли. Она чувствовала, как его взгляд неотступно следовал за нею по всему залу, и в душе поднималось страстное волнение.
— Пора проводить тебя домой, Билли. Уже почти десять, а я не смог сегодня одолжить машину.
— Мне придется подождать на улице, — сказала Билли. — Знаешь, служба организации досуга не позволяет девушкам уходить с танцев в сопровождении военных. Если кто-то нас увидит, меня больше сюда не пустят.
— Тебе не нужно будет сюда возвращаться, — проворчал Мосс. — Мне не нравится, когда ты уделяешь внимание другим мужчинам. Ты принадлежишь мне, Билли. — Он обнял се за плечи и повел к выходу, не обращая внимания на пристальные взгляды нескольких девиц и военных, стоявших у двери.
У дома Билли он обнял ее. Ей нравилось идти рядом с Моссом, чувствовать его сильные ноги сквозь тонкую ткань платья. Мосс приподнял ее подбородок, и Билли увидела сдвинутые темные брови над устремленными на нее глазами. Казалось, он терялся в догадках, что делать с нею, а потом поцеловал медленным, нежным поцелуем. Билли подалась к нему, разомкнула губы, ощущая твердость его зубов за теплотой губ. В Моссе Коулмэне таилась сила, которую он тщательно скрывал за сдержанными манерами и нежными поцелуями. Эта сила притягивала Билли, одновременно делая и ее более сильной. Девушка чувствовала легкое дыхание Мосса. Этот поцелуй отличался от первого. В нем смешивались властное чувство и страстное желание. Его руки обхватили затылок Билли, неотрывно скользнули по спине, обхватили изящную округлость ягодиц. В то же время не прерывался и поцелуй, полный безудержного желания. Мосс наклонился ниже, целуя ее шею, наслаждаясь нежностью девичьей кожи, вдыхая ее аромат.
— О Билли, — услышала она, — ты не должна позволять мне испытывать все эти чувства к тебе.
В ответ Билли сильнее прижала его голову, кончиками пальцев погладив жесткие завитки темных волос на затылке.
— А я хочу, чтобы ты испытывал эти чувства, Мосс, — прошептала она. — Я хочу…
Следующее прикосновение к ее губам оказалось неожиданным, требовательным и быстрым.
— Иди в дом, Билли, ради Бога, иди в дом.
Он отпустил ее так неожиданно, что она застыла, смущенная, дрожащая и немного испуганная. Но, не испытав ничего другого, Билли Эймс понимала, что хочет, чтобы этот поцелуй длился вечно. Не успела она коснуться ручки двери, как Мосс исчез в тени деревьев, нависавших над дорожкой, ведущей к дому.
Агнес наблюдала за ними из окна спальни на втором этаже. Из-за крыши над крыльцом ей не было видно, что происходит у входной двери, но то, как Мосс и Билли прошли к дому, она заметила. Девять минут спустя Мосс быстро удалился в сторону дороги.
* * *
Агнес следила за тем, как отношения между Билли и Моссом переходили от случайно завязавшейся дружбы к чему-то теплому и глубокому. Несколько раз в неделю Мосс заходил по вечерам к ее дочери, а кроме того, были разговоры по телефону, во время которых Билли смеялась этим новым женским смехом. Агнес знала, что ее дочь еще невинна, нетронута. Это читалось по лицу Мосса, но голодный блеск в глазах Билли приводил в замешательство. Каждый раз, когда лейтенант провожал Билли домой, он заходил на несколько минут. Агнес страшилась этих кратких встреч, так как для собственного успокоения ей приходилось заглядывать ему в глаза. Несмотря на сомнения, вызванные, в основном, поведением Билли, Агнес доверяла Коулмэну. В нем чувствовалось благородство, которое, как она подозревала, не позволит ему воспользоваться невинностью и наивностью ее дочери. По крайней мере, она надеялась, что дело обстояло именно так. Агнес ни в чем не была уверена, и это удручало больше всего.
Внезапные надежды на союз с семьей Фоксов остались лишь воспоминанием. Самое большее, на что в данный момент можно надеяться, — это отъезд Мосса из Филадельфии — и очень скорый отъезд. Только об этом он и говорил за воскресным обедом, ставшим теперь традиционным. Мосс надеялся присоединиться к боевой эскадрилье на Тихом океане. Мимолетная боль в глазах Билли, когда Мосс высказывал такое желание, пронзала сердце Агнес. Если бы отъезд лейтенанта произошел до того, как она отправится в колледж, у нее было бы время прийти в себя, прежде чем окунуться в новую жизнь.
В то же время такие мысли вызывали у Агнес прилив новых опасений. Она хорошо понимала нетерпение юности и молила Бога, чтобы Мосс не внушил Билли представление о том, что нужно торопиться: это стало причиной падения многих девушек в нынешние времена. Неопределенность военного времени, призыв жить сегодняшним днем, потому что завтра может оказаться поздно… не одна девушка споткнулась на этом. Вопрос о женитьбе никогда не вставал в ходе таких разговоров. Оставалось только догадываться, сколько случайных связей и знакомств за спиной у Мосса Коулмэна. Агнес знала лишь одно: она не хочет, чтобы имя Билли стояло в списке легких побед. Билли — это все, что у нее есть. Билли воплощала собой надежды Агнес на будущее. Если бы удалось узнать побольше о Моссе, она вздохнула бы свободнее. У него где-нибудь вполне уже могла быть жена!
* * *
Билли вернулась из школы и сразу же прошла на кухню.
— Мама, я дома. Мосс, случайно, не звонил?
— Но, Билли, на этой неделе ты ни разу не упражнялась на пианино. Ты нечестно ведешь себя со мной. Уроки стоят недешево, и ты должна выполнять свою долю обязательств.
— Мне больше не нужны уроки. Никогда я не стану настоящей пианисткой, и у меня больше нет на это времени. Скажи миссис Традзори, что я хочу остановиться. Остановиться, мама, как на финише. Хватит, что у нас на обед?
— Бараньи отбивные. Удалось сегодня заполучить целых четыре. Пришлось больше двух часов простоять в очереди. Скорее бы кончились эти карточки. — Агнес говорила о прозаических вещах, но в глубине души ее потрясло решение дочери. Одиннадцать лет учебы и труда пошли насмарку из-за какого-то ковбоя. Даже в колледже Билли продолжала бы брать уроки игры на фортепиано, но о колледже они говорили несколько дней тому назад, до того как Мосс Коулмэн впервые ступил на порог их дома. Неожиданно Агнес решительно заявила:
