— Когда завершим сделку, Джейн.
— Через минуту-другую получим подтверждение.
Надо ж, помер на толчке, в который раз вспомнил Чарли о нелепой кончине миллиардера. Ничего особенного — такое может случиться с кем угодно. И с Элвисом Пресли, между прочим, такое случилось.
— Чарли?
— Да.
— Получили твой опцион. На один и шесть десятых миллиона акций «ИТ», по цене шестьдесят шесть долларов за штуку. — Он услышал кликанье клавиш. — А теперь скажешь? — взмолилась Джейн.
— Скажу, — ответил Чарли. — Только сначала дай мне словесное подтверждение для записи.
Пока она повторяла цену и объем биржевой трансакции, он поглядывал из такси на дорогу, торопя время. Впервые он попал в КИК, когда был в отпуске в 1970 году. Тогда клуб был забит пьяными журналистами — от газет и телевидения, людьми из ЦРУ, военной разведки, британскими адмиралами в отставке, перенявшими местные нравы, из-за чего их не жаловали в собственных клубах. Заходили смурные техасцы, занятые военными поставками, репатрианты, одинокие и жаждущие разговоров по душам. С тех пор весь Гонконг уж не раз был застроен, снесен и отстроен заново, но КИК спокойно себе стоял, затерявшись на одной из боковых улочек.
— Так, теперь надо сверить часы, — сказал Чарли Джейн, когда она закончила. — Сейчас в Гонконге начало девятого вечера, вторник. Который час в Лондоне?
— Начало третьего дня.
— Лондонская биржа будет открыта еще целый час?
— Да, — сказала Джейн.
— Нью-Йорк начнет торговать через полчаса?
— Да.
— И я смогу наблюдать за курсом отсюда, Джейн?
— Да.
— Но ты будешь мне нужна в офисе для работы с Нью-Йорком.
Она вздохнула.
— Мне еще сына надо из школы забирать.
— Хочешь новую машину?
— Всем нужна новая машина.
— Так потерпи, побудь в конторе еще пару часов, Джейн. А завтра можешь выбирать себе «мерседес» — счет предъявишь мне.
— Ты душка, Чарли.
— Я вполне серьезно.
— Ну ладно. А теперь ты мне скажешь, пожалуйста?
Конечно, скажет, и не для того только, чтобы она смогла слегка нажиться на акциях сама, сколько для того, чтобы поползли слухи.
— Сэр Генри Лэй только что скончался. Всего пятнадцать минут назад.
— Сэр Генри Лэй…
— Миллиардер, заправлявший игорным бизнесом Макао, еще он вел серьезные переговоры с «ИТ»…
— Так-так! — воскликнула Джейн. — Ты уверен?
— Да.
— А это не просто слух?
— Джейн. Ты имеешь дело со мной, с Чарли.
— Так откуда у тебя эта информация?
— Джейн, ты что — не доверяешь старине Чарли Равичу?
— Чарли, ну пожалуйста, у меня еще есть время сделать свою игру на этом!
— Я видел своими собственными…
— Черт, черт, черт!
— … глазами, Джейн. Он умер у меня на глазах.
— Цена падает! Ого! Уже шестьдесят четыре! — воскликнула она разочарованно. — Вот оно! Куплено девяносто тысяч акций! Уже кто-то распустил слух! Шестьдесят три, и — господи, Чарли, ты опередил всех буквально на минуту.
Он сказал, что позвонит позже, вылез из кеба, стараясь не потревожить спину, и вошел в клуб, место настолько демократичное, что служитель приветствовал его простым кивком. Народ толкался здесь целый день. Напитки можно было получить в главном баре, — квадратной комнате со множеством знаменитых черно-белых фотографий «Ассошиэйтед Пресс» и «Юнайтед Пресс Интернешнл». Это были фотографии из жизни Мао в Пекине, обнаженной вьетнамской девочки, бегущей прямо на камеру, — а на заднем плане ее деревня пылает от напалма; буддийского монаха, сжигающего себя в знак протеста; Никсона на Великой китайской стене. В баре сидело несколько десятков мужчин и женщин, дымя сигаретами и выпивая. Многие из этой братии были американскими и британскими журналистами, прочие — мелкими местными бизнесменами, которые давно уж стали алкоголиками, перегорели, опустились и никаких надежд, тем более перспектив, не имели.
Чарли заказал виски и уселся напротив ящика Блумберга, настраивая его, пока не добрался до нужного меню актуальных лондонских биржевых активов. Он уже нажил свои миллионы, а Нью-йоркская биржа еще не открывалась. Что вы знаете о войне, мистер Равич? Пожалуйста, расскажите мне, мне любопытно. Ха! Крупные американские держатели акций «ИТ» или, точнее, работающие на них аналитики, финансовые советники и эксперты по бирже представляли собой в большинстве тридцатилетний молодняк. Пока им ни до чего нет дела: кто завязывает шнурки на ботинках, кто лыбится в зеркало или читает «Нью-Йорк таймс». Но скоро — совсем скоро! — они усядутся за свои мониторы. Всего через несколько минут. Тогда им станет известно, что сэр Генри Лэй стал жертвой сердечного приступа и умер в Китайском клубе Гонконга в 8:45 пополудни по местному времени. Чарли ожидал, что все они немедленно сделают следующие заключения: поскольку Лэй управлял азиатской, семейного образца корпорацией и, естественно, в качестве патриарха всем верховодил — соглашение с «ИТ» будет отложено на неопределенное время. Наследники немедленно снизят цену контрольного пакета «ИТ», все еще заоблачной даже после некоторого ее падения в Лондоне.
Возможно, все так и произойдет. Он заказал еще виски, потом набрал номер Джейн.
— «ИТ» упали на пять пунктов. Нью-Йорк вот-вот откроется.
— Но я пока паники не заметил. На каком уровне продажи?
— В Лондоне этого не узнать, даже когда биржа в Нью-Йорке откроется. Буду сидеть и ждать.
— Отлично, Джейн. Спасибо.
— Нет, это тебе спасибо.
— Да неужто?
— Я начала торговать со своего счета, когда ставка была шестьдесят четыре, а закончила, когда она опустилась до шестидесяти одного. Так что я сегодня неплохо подзаработала, Чарли.
— Отчего же ты не придержала?
— Видно, кишка тонка.
— Джейн, Джейн. Ты что же, думаешь, что старикан Чарли блефует?
— Вовсе нет. Позвони, когда будешь готов к распродаже.
Он дал отбой и взглянул на монитор. Цена на акцию «ИТ» в настоящее время колебалась в пределах пятидесяти девяти долларов. Никаких новостей по информационным службам, ни по Блумбергу, ни по Рейтеру, пока не поступало.
Он вернулся в бар, протиснувшись к стойке.
— Еще один? — спросил бармен, задержав взгляд на руке Чарли, обезображенной шрамом.
— Да, сэр. Двойной, — ответил он громко. — Я только что получил очень скверное известие.
— Заранее сожалею, — бармен поднял на Чарли сочувственный взгляд.
