— Ну-ка, дружок, держись, — выдохнул Чарли. — Помощь на подходе. Держись давай! — Он попытался протиснуться в щель между стеной и потолком, но безуспешно. Голова пролезала, но плечи и туловище никак. Теперь сэр Генри Лэй начал ритмично кашлять, как будто проговаривал какой-то странный код.
— Хаа-ка… Хааа! — ка… Хааа! Хааа!
Глаза его, выражавшие страдальческое изумление, встретились с глазами Чарли, затем стали расширяться, по мере того как рот наполнялся красноватой жижей из непереваренных креветок, голубей и черепахи. Ему не хватало сил, чтобы выкашлять рвоту из легких. Он умирал от сердечного приступа и асфиксии.
Служитель мужского сортира уже спешил с двумя официантами и телохранителем сэра Генри Лэя. Они принялись с помощью инструментов ломать дверь кабинки, круша мрамор. Когда Чарли, спустя считанные минуты, увидел лицо сэра Генри Лэя, он понял, что тот мертв.
Чарли подобрал свой пиджак и, прежде чем началась суматоха, покинул помещение. Мимо проскользнул официант с подносом, полным оранжево-красных роз; собравшиеся бизнесмены еще не знали о трагедии.
Мистер Мин заметил Чарли, вошедшего в зал.
— Должен вас покинуть, — произнес Чарли галантно. — Я очень сожалею.
Мистер Мин поднялся для рукопожатия.
— Ожидаю звонка от своей дочери, а с ним очень важное известие.
— Хорошее известие, я надеюсь. Только такие и приятны банкирам.
— Возможно. Она мне сообщит, смогла ли забеременеть.
— Надеюсь, судьба одарит вас внуками, — улыбнулся мистер Мин, обнажив белоснежные зубы, напомнившие пилюли Элли.
Чарли поблагодарил и перевел разговор на другую тему.
— Мы непременно построим великолепный завод. И он должен вступить в строй в конце года.
— Мы ведь встретимся в Нью-Йорке на бизнес-ланче через пару недель?
— Конечно, — ответил Чарли. На счету у него теперь была каждая минута.
Мистер Мин наклонился поближе и тихим голосом произнес:
— И тогда, надеюсь, вы мне расскажете о микропроцессоре, который разрабатываете?
О детище его секретных разработок? (Новый усовершенствованный процессор для сети интернета оставит далеко позади всех конкурентов.) Нет, ни за что.
— Да. — Чарли изобразил на лице благодушие. — Вне всяких сомнений.
— Отлично, — заключил мистер Мин. — Желаю приятного полета.
Лестница, ведущая в вестибюль, вилась спиралью вдоль подсвеченных изнутри горок, заставленных яшмовыми драконами, коралловыми лодочками и бог знает чем еще. Он спешил вниз, минуя эту выставку изделий от Тиффани и покидая стены отеля, обшитые панелями красного дерева. Не подавай вида, что торопишься, говорил себе Чарли. Однако, еще не переступив последней ступеньки, уже сжимал в руках жетон от гардеробной. В Лондоне было на семь часов больше, и биржа вовсю торговала. Он указал служителю на свое пальто и, пролетев шестнадцать этажей в клубном лифте, кивнул первому из ожидающих такси. Задняя дверь распахнулась, и Чарли ввалился внутрь.
— КИК.
— Клуб иностранных корреспондентов?
— Он самый.
Единственное место в Гонконге, где, как он знал, можно добраться до ящика Блумберга. Дисплей этого волшебного магического аппарата выдавал информацию о цене акций и бонов на всех биржах земного шара. Он достал мобильный телефон и позвонил своей брокерше в Лондон. Именно там он держал биржевые счета, что позволяло отслеживать ситуацию на азиатском, европейском и американском рынках…
— Джейн, это Чарли Равич, — произнес он, когда та сняла трубку. — Хочу сделать крупную ставку. Оставь пока все остальные дела.
— Это на тебя непохоже.
— Это вообще ни на что не похоже. Продавай все мои акции «Майкрософт» прямо сейчас по рыночной цене, продавай весь «Форд», «Мерк» и «Люсент». И весь «Уол-Март» и «Дойче телеком». Все по рыночной стоимости. Пожалуйста, прямо сейчас, пока Лондонская биржа не закрылась.
— Хорошо. Теперь, для записи, — ты запрашиваешь продажу восьми тысяч акций…
— Да-да, запрашиваю, — выпалил он для фиксирования своей трансакции на автоматическом записывающем устройстве. — Только поскорее.
Джейн на секунду отключилась, давая распоряжение другому брокеру выполнить заказ Чарли.
— О-ля-ля! — воскликнула она, когда вернулась к телефону. — Пошла машина.
— Общая сумма составит примерно один и семь сотых миллиона, — прикинул Чарли. — Я хочу приобрести «пут»-опцион на акции «ИТ», той самой, что в игорном бизнесе. Компания американская, но ее акциями торгует Лондонская биржа.
— Да, — теперь в ее голосе послышался интерес. — Да.
— На сколько акций «ИТ» я могу приобрести опцион?
Она выкрикивала приказания своим служащим.
— Подожди-ка, — произнесла она. — Слушаешь? Замечательно. Твой счет у меня на экране. Все эти акции продаем. По цене рынка, так, ждем подтверждения — вот оно. Пошла информация по продажам… — Он услышал кликанье клавишей. — Итак, у нас один миллион семьдесят тысяч американских долларов плюс кой-какая мелочь. Хорошо, «ИТ» продают акцию ровно за шестьдесят шесть…
— Цена падает?
— Вовсе нет, даже поднялась на одну восьмую на последних торгах, две минуты назад.
— Сколько «путов» я смогу купить на один и семь сотых?
— О, ну, скажу так, довольно много.
— Сколько?
— Примерно… один и шесть десятых миллиона.
— И правда, много, отлично. — «Пут»-опцион на пакет акций давал покупателю право продать их по определенной цене в определенное время. Поскольку цена «пута» составляла лишь малый процент от реальной стоимости акций, то за небольшую сумму можно было сколотить неплохое состояние. — Покупай.
— А я что делаю, Чарли, ради всего святого? Цена стабильная. — Да, возьми этот заказ… — Она говорила со служащим. — «Пут»-опцион на акции «ИТ», немедленно. Да. Давай, Чарли, держись. Один и шесть десятых миллиона. Да. На всю сумму. Даю свое разрешение.
На секунду голос ее прервался. Он только что истратил больше миллиона долларов на приобретение права продать 1,6 миллиона акций «ИТ» по 66 долларов за штуку.
— Ты уверен, Чарли?
— Это мой звездный час, Джейн.
— Жизненно-важная сделка?
— Угадала.
Из окна такси он заметил красный «роллс-ройс», мягко прокативший мимо. По номерным знакам можно было определить, что его хозяин — офицер Народно-Освободительной армии Китая — НОАК, опасной, умной и вездесущей организации. Она богатела и всюду порождала коррупцию. Гонконг не был исключением.
— Поняла меня? — спросил Чарли.
— Не вполне. Объяснишь мне, в чем фишка, Чарли?
