Совершенно иначе дело обстояло с Аланной. В ее облике всегда было что-то возвышенное, задолго до того как Корвин сделал ее своей супругой. В свою бытность верховной священнослужительницей ледяного храма Шакары она хранила тайну эльфов. Похоже, благородная красота и достоинство были присущи ей с рождения, как и многим представителям ее расы. И именно это орки и не выносят в эльфах (хотя обе расы, как довелось узнать Раммару и Бальбоку, имели одни и те же корни и состояли в родстве, хуже того: орки были потомками этих высокомерных зазнаек!). Обманчиво-хрупкая фигурка Аланны и мягкие черты ее лица с высокими скулами и острыми ушами легко заставляли забыть, что эта эльфийская баба крайне упряма и вынослива. И к тому же хитра, словно змея, как выяснили Раммар и Бальбок.
— Не окажете ли нам честь присутствовать на сегодняшнем банкете? — поинтересовался Корвин.
— Корр, — брякнул Бальбок, прежде чем Раммар успел что-либо сказать, — если там будет что-то приличное, чтобы набить брюхо! А то у меня в животе ужасно урчит.
— Умбал! — обругал его Раммар, обнажая зубы. — Ты что, забыл, какие невероятно несъедобные штуки едят люди? — И, совершенно забыв о том, что сам он терпеть не может человечины, добавил: — Не думаю, чтобы гостеприимство Корвина зашло настолько далеко, чтобы он приказал набить брюхи парочки себе подобных чесноком и луком только для того, чтобы как следует нас накормить, — коротконогий громко расхохотался, от чего некоторые придворные испуганно вздрогнули и даже отступили на шаг.
— Это точно, — ответила Аланна, — но мы дали указание королевскому повару приготовить бру-милл, так ведь называется ваш знаменитый густой суп или нет?
— Будет бру-милл? — Бальбок запрокинул голову и громко втянул носом воздух, словно пытаясь учуять запах своего любимого блюда.
— Я прямо предвкушаю, — заявил Раммар, очевидно, не разделявший воодушевления брата, хотя изголодался он точно так же, как и долговязый орк, и от мысли о бру-милле у него прямо слюнки текли.
— Нам доставило бы огромное удовольствие принять вас как дорогих гостей, — заверила Аланна с улыбкой, которая на первый взгляд казалась приветливой, но по опыту Раммар знал, что такой перекос лица эльфийки не предвещает ничего хорошего. — Мы посидим, поговорим о старых добрых временах…
— Корр, — согласился Раммар. — А после этого вы наконец-то скажете нам, что вам от нас нужно…
Это был не тот бру-милл, который готовят орки — королевский повар взял свежий троллий жир вместо прогорклого, который обычно в ходу у орков. Тем не менее Бальбоку и Раммару пришлось признать, что густой суп был вполне неплох — с учетом того, что готовил его ахгош-бонн. Орк-предводитель убил бы своего повара и добавил бы его внутренности в бру-милл.
Вокруг ведущего в сокровищницу отверстия в полу были выставлены длинные столы, за которыми заняли место король и королева со всеми своими придворными и, конечно же, дорогие гости — оба орка, Бальбок и Раммар. Во время застолья братья то и дело пытались заглянуть в глубину за край, там по-прежнему сверкали горы серебра, золота и драгоценных камней.
Выступали танцовщицы, соревновались в пении лучшие барды. Бальбок почти ничего этого не замечал, поскольку был занят: то и дело с бешеной скоростью тощий наполнял свою тарелку бру-миллом и требовал от слуг добавки. Раммар же считал, что певцы подобрались омерзительные. Он подумывал над тем, не исполнить ли одну из написанных им песен, но не стал этого делать. Наверняка люди не смогут оценить искусство орков. Исполнять им сагу о Раммаре Резком все равно, что метать золото перед троллями[1].
После окончания банкета, когда смолкли отвратительные вопли бардов, люди начали постепенно покидать тронный зал; один придворный льстец за другим поднимался, кланялся и удалялся в ночь.
— Это что еще такое? — повернулся к Раммару чавкающий Бальбок. — Почему они все уходят? Жратва ведь только начинается!
— Не все же такие проглоты, как ты, — возразил ему толстенький брат.
— Никак не пойму я этих молочнолицых, — пожаловался Бальбок. — То надменно приглашают на пир, то уходят сразу после закуски.
— В другой ситуации я бы с тобой согласился, — ответил Раммар, внимательно оглядываясь по сторонам, — но сейчас я догадываюсь о причине, по которой молочнолицые покидают зал.
— Вот как! И что это за причина?
— Ты только взгляни на Корвина. Он то и дело посматривает на нас — по крайней мере, тем глазом, который у него остался. Спорим, он ждет не дождется, когда сможет с нами поговорить.
— Думаешь?
— Как бы там ни было, зачем бы он нас ни звал, похоже, он сидит в шнорше довольно глубоко. Человеку нужна серьезная причина для того, чтобы позвать на помощь орка, можешь мне поверить.
— Хм, — произнес Бальбок, снова принимаясь за свой бру-милл; поскольку предназначение ложки для орков — тайна, покрытая мраком, долговязый трескал густой суп прямо из тарелки, издавая при этом довольно неаппетитные звуки; Раммар невольно ухмылялся каждый раз, когда один из придворных с отвращением косился на ненасытного братца.
Прошло совсем немного времени, тронный зал почти опустел, и за столом остались только Бальбок и Раммар с одной стороны и Корвин и Аланна — с другой.
— Много времени прошло, не так ли? — произнес Корвин в тишине, нарушаемой только чавканьем Бальбока.
— Ну, не так уж и много, — ответил Раммар. — По крайней мере, я еще помню все довольно хорошо.
— Равно как и я, — кивнув, произнесла Аланна. — И в воспоминаниях я вижу нас вместе, выступивших в борьбе против зла, державшего в своих лапах Тиргас Лан.
— Доук, — решительно покачал головой Раммар. — Может быть, это вы сражались против зла, это вполне возможно. Но мы с Бальбоком просто делали то, что сделал бы на нашем месте любой другой орк: мы убивали всякого, кто оказался достаточно глуп, чтобы встать у нас на пути, расправились с парочкой предателей, которые собирались оспорить наше право на сокровище, и побратались с жалкими гномами, а также пытались извлечь максимальную выгоду из всего этого дела.
— И совершенно мимоходом стали героями, — добавила Аланна.
Толстенький орк вздрогнул, словно его хлестнули плетью.
— И что вы, остроухие и молочнолицые, так носитесь с этим геройством? — агрессивно прорычал он. — Что, скажите на милость, может быть такого замечательного в героической славе, чтобы вступаться за других и даже ноги за них протянуть?
— Все, — ответила Аланна.
— Ничего, — возразил Раммар. — У нас, орков, тоже есть герои, на которых мы смотрим с уважением, но они вели себя не так глупо, как ваши. Гульц Мясник, к примеру, был известен, потому что вспорол животы целому войску врагов и приказал начинить их всех луком и чесноком. А Хирул Безголовый получил свое имя не просто так — он продолжал сражаться даже тогда, когда тролль оторвал ему голову. А Корука Ядососущего зовут так потому, что он…
