— Их теперь даже не обругаешь молочнолицыми…
Они приближались к цитадели. И большой купол возвышался над морем крыш. Тиргас Лан был в равной мере городом и крепостью, в древние времена воздвигнутой для того, чтобы быть центром огромной империи, занимавшей весь сохгал. В период Второй войны эта империя постепенно пришла в упадок, чему в немалой степени способствовали орки. Раммару было бы приятнее, если бы люди вспомнили об этом, а не о той бесславной роли, которую сыграли они с братом в освобождении Тиргас Лана.
На лица стражей цитадели приклеилось то же невысказанное удивление, из-за которого Раммар готов был раздавить их на месте. Можно ли вообразить большее унижение для орка, чем когда люди смотрят на него с восхищением? Конечно, Раммару не понравилось бы, если бы стражники смотрели на них свысока. Единственно приемлемым чувством, которое следовало испытывать человеку при виде орка, был страх.
— Что такое? — рявкнул Раммар на стражника. — Вы не собираетесь хотя бы попытаться отнять у нас оружие?
— Нет нужды, — успокаивающе произнес королевский посол. — Ни Тиргас Лану, ни королю нет нужды опасаться добрых друзей.
— Добрых друзей? — заревел Раммар. — Кто это, клянусь вонючими внутренностями Торги, осмелился утверждать, что мы друзья? Сейчас я тебе затолкаю дружбу прямо в глотку, ты, отвратительный молочнолицый…
В большом холле не было и следа былого мрака, помещение украшали знамена всех городов, присоединившихся к новой империи. Идти здесь было для обоих орков подобно наказанию: стражи в зеленых мундирах и серебряных кольчугах, в цветах Тиргас Лана, салютовали оружием, когда орки проходили мимо.
Королевский посол наслаждался церемонией, и Раммар еще мог это понять; людям — как и эльфам, и карликам — иногда нравилась такая суета. Но того, что Бальбок ухмылялся при этом, словно кастрированный луговой тролль, Раммар понять просто не мог!
— Прекрати искажать свою рожу, умбал! — зашипел Раммар на брата. — Эти людишки насмехаются над нами, а ты чувствуешь себя польщенным?
— Доук, — решительно покачал головой Бальбок.
— Тогда чего ж ты растягиваешь свою пасть в улыбке?
— Потому что мне невольно пришло в голову наше последнее посещение этого зала. Ты помнишь? Здесь я обработал черепушку Грайшака подсвечником высотой в орочий рост…
Да, Бальбок был прав. Раммар не узнал бы место их судьбоносного сражения, если бы Бальбок не обратил на это его внимания. Коридор не утопал в сумеречной темноте — яркий солнечный свет струился сквозь высокие окна. Но это был, без сомнения, тот самый коридор, где они встретились с предателем и скрестили с ним клинки — и кое-что еще.
Коридор вел к большому залу под куполом — там заседали король и королева, точно так же, как и тысячу лет назад.
Раммар вздрогнул и разразился громкими проклятиями, когда раздались оглушительные звуки фанфар. Щетина на его спине встала дыбом от звонкого, дребезжащего звука.
— Шнорш! — взревел он. — У этих молочнолицых еще меньше понимания музыки, чем у нашего проклятого барда!
Через открытые двери трое прибывших вошли в тронный зал — оба брата и посол, громко провозгласивший:
— Ваши королевские величества! Вы посылали меня, дабы найти тех, кто помог вам в самый тяжелый час, когда речь шла о судьбе этого города и всего мира. Я взбирался на горы, переходил долины, пересекал реки и озера, чтобы выполнить ваше поручение. Я проник вглубь Гнилых земель, и там я нашел их. Ваши королевские величества, вот они — оба храбрых, героических воина-орка: Бальбок и Раммар!
Зал разразился громкими аплодисментами, обрушившимися на орков со всех сторон. Бальбок и Раммар инстинктивно схватились за оружие и издали воинственный клич. Аплодисменты тут же умолкли, а в следующий миг Бальбока и Раммара окружили стражники, угрожающе наставив на них алебарды.
Орки обменялись недовольными взглядами, но ввиду численного превосходства решили, что, пожалуй, несколько переборщили, и опустили оружие. Стражники тут же убрали алебарды и открыли им путь. Расступаясь, они образовали коридор, ведущий к центру зала, где в мраморном полу зияла круглая дыра. Раммар и Бальбок знали, что она ведет в сокровищницу Тиргас Лана, из которой они увезли груженную золотом колесницу — с согласия королевской четы, как выяснилось впоследствии…
На противоположной стороне зала на каменном возвышении стояли два украшенных богатой инкрустацией и гербом Тиргас Лана трона, а на тронах сидели старые знакомые.
— Смотри-ка, — прошептал Раммар своему брату. — А вот и хозяева…
На глазах всего двора, собравшегося в зале, орки широкими шагами пересекли зал. Раммар изо всех сил пытался казаться мрачным — в конце концов, он не какое-нибудь вшивое чудовище, а главарь Гнилых земель. С золотым шлемом на уродливой башке он гордо двигался мимо красиво одетых господ и дам в длинных платьях, которые морщили свои маленькие бледные носы: похоже, сильный запах, сопровождавший братьев, был им неприятен.
Наконец Бальбок и Раммар добрались до царственной четы. Посол, шедший впереди, низко поклонился, чем высказал свое глубочайшее почтение. Раммар не видел повода для этого, и, когда Бальбок тоже собрался было кланяться, брат с такой силой пнул тощего под ребра, что тот издал сдавленный крик.
Конечно, они некоторое время не виделись… И Раммару, если он хотел быть до конца честным перед самим собой, приходилось признать, что крохотная часть его мрачной души обрадовалась встрече. Впрочем, жирный орк скорее откусил бы себе язык, чем признался в этом открыто. Он достаточно хорошо знал обоих сидевших там, на тронах, и, хотя многое изменилось, он по-прежнему видел перед собой оборванного охотника за головами и высокомерную эльфийскую бабу…
— Добрый день, Бальбок, — приветствовала Аланна худого орка, и ее благородно-бледные черты лица озарила приветливая улыбка. — Благодарю тебя и твоего брата за то, что вы откликнулись на наш зов. Рада видеть вас.
— А я благодарю тебя, королева, — ответил Бальбок на языке людей, потому что в орочьем не было слова, при помощи которого можно было выразить благодарность, и, к немалому возмущению Раммара, после этого долговязый братец еще и поклонился.
— Непроходимый недоумок! Проклятый умбал! — прошипел Раммар. — Не надо перед ними склоняться. Ты же сам главарь, не забывай этого.
— Уже нет… — шепотом напомнил ему посол.
— Рот закрой! — заворчал на него Раммар.
— Я сознаю, что вы оба пришли сюда по доброй воле, — взял слово Корвин, голос которого в воспоминаниях Раммара был менее звучным и внушающим почтение. — За это я вам очень признателен.
— Так оно и есть, охотник за гол… э… э… король, — быстро поправился Раммар. — Только не забудь об этом, корр?
— Корр, — подтвердил Корвин и ухмыльнулся; и если бы не бархатный, украшенный золотыми бортами камзол и эльфийская корона на его голове, то Раммар готов был поклясться, что по-прежнему имеет дело с тем же продувным негодяем, который едва не оскальпировал и его с Бальбоком. Черты лица, отшлифованные непогодой, хитрая ухмылка, повязка на правом глазу — все это больше соответствовало охотнику за головами, а не властителю мировой империи.
