теряет время, и знал, что должен сделать.
Открыв Библию, он прочел стих. Синдирелла даже не подняла глаз, пока он не закончил и, произнеся молитву, не завершил ее словом «Аминь».
— Уман, — вдруг сказала она.
Проповедник Джадд подпрыгнул от неожиданности, захлопнул Библию и сунул ее в карман.
— Ну и ну, — сказал он с восторгом, — вот и все. У нее есть кое-какое представление о Библии.
В комнату вошла вдова Кейс и внесла поднос со снедью:
— Что такое?
— Она произнесла что-то вроде молитвы, — ответил проповедник Джадд. — Завершающее слово. Бог не ждет многого от умственно отсталых, и этого должно хватить, чтобы уберечь ее от адского пламени, — он чуть не вприпрыжку подбежал к женщине, сунул два пальца в стоявший на подносе стакан с чаем, развернулся и побрызгал на голову Синдирелле. Та вытянула руку, словно проверяя, не пошел ли дождь.
Проповедник Джадд прокричал:
— Объявляю тебя крещеной. Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Аминь.
— Да неужто? Чай годится для крещения? — вдова опустила поднос на кофейный столик.
— Дело не в чае, а в словах и в том, кто их произнес… Считайте, что девочка официально крещена… А теперь ей тоже надо развлечься, как думаете? Если у нее мозги не на месте, это не значит, что она не может немного повеселиться.
— Ей нравится возиться с муравьями, — сказала вдова Кейс.
— Понимаю, но я говорю о чем-то особенном. Сегодня Хеллоуин. Время, когда молодые люди веселятся, даже если они отсталые. На самом деле, умственно отсталым это нравится даже больше, чем кому-либо. Они обожают эту дрянь… Моей сестре нравилось наряжаться привидением.
— Привидением? — Вдова Кейс, присев на диван, готовила бутерброды. Большим мясницким ножом намазывала на хлеб горчицу и нарезала ломтиками ветчину.
— Видите ли, мы брали старые простыни, прорезали в них несколько дырок для рта и глаз, надевали и отправлялись выпрашивать конфеты.
— Не знаю, есть ли у меня старая простыня. А поблизости нет ни одного дома, где можно было бы выпрашивать конфеты.
— Я мог бы повозить ее на своей машине. Думаю, это было бы забавно. Мне хочется, чтобы она повеселилась, а вам? Такая большая, она была бы очень страшной под этой простыней, и ей понравилось бы бегать, согнувшись и упираясь на костяшки пальцев.
Чтобы подчеркнуть свое мнение, он наклонился вперед, сгорбил спину, опустил руки и скорчил гримасу, похожую, как ему казалось, на ту, что была на лице Синдиреллы.
— Признаю, она была бы страшной, — согласилась вдова Кейс. — Хотя и не настолько, как без накинутой на голову простыни. Иногда, когда я о ней не думаю, она меня пугает, понимаешь? Как если бы я задремала в постели, потом открыла глаза, а она глядит на меня, как на этих муравьев. Клянусь, кажется, она хочет взять палку и отделать меня.
— Вам нужна простыня. Белая. Для костюма привидения.
— Возможно, Синдирелле и вправду будет приятно пойти куда-нибудь и повеселиться. — Она закончила делать бутерброды и встала. — Посмотрю, что можно найти.
— Хорошо, хорошо, — проповедник Джадд потер руки. — Вы можете позволить мне сделать наряд. У меня это отлично получается.
Пока вдова Кейс искала простыню, проповедник взял один из сэндвичей и протянул его Синдирелле. Та быстро сунула мясо в рот, а намазанные горчицей половинки хлеба положила себе на колени.
Когда мясо было прожевано, она взяла хлеб, запихнула его в рот и громко причмокнула.
— Вкусно, сладенькая? — спросил проповедник Джадд.
Синдирелла улыбнулась ему набитым ртом, и проповедник, невольно подумав, что горчица похожа на детское дерьмо, отвернулся.
— Это годится? — вдова Кейс вернулась в комнату со слегка пожелтевшей простыней и ножницами. — Вполне, — проповедник Джадд глотнут чая со льдом, поставил чашку на столик и позвал Синдиреллу: — Давай, сладкая, пойдем в спальню, приведем тебя в порядок и удивим твою маму.
Ему пришлось долго ее уговаривать, но в конце концов он отвел девочку в спальню, прихватив с собой простыню и ножницы. Наполовину прикрыв дверь, проповедник окликнул вдову:
— Вам это понравится.
Через мгновение вдова Кейс услышала, как начали щелкать ножницы, а Синдирелла захрюкала, точно свинья перед кормушкой. Когда стук ножниц стих, она услышала, как проповедник Джадд тихим голосом пытался наставлять Синдиреллу, но поскольку вдова хотела, чтобы это был сюрприз, то перестала прислушиваться. Она подошла к дивану и принялась возиться с бутербродом, однако есть не стала, ведь как только священник Джадд скрылся из виду, допила остатки его рутбира, который действительно оказался скверным. От него у вдовы заболел живот, и она решила не добавлять к прочим бедам еще и еду.
Дверь спальни резко распахнулась, и Синдирелла, изрядно повеселев, ворвалась в комнату, вытянув перед собой руки и крича:
— Бууу! Бууу! Прядение!
Вдова Кейс рассмеялась. Синдирелла бегала по комнате и вопила:
— Бууу! Бууу! Прядение! — пока не споткнулась о кофейный столик и не упала вместе с бутербродами.
Проповедник Джадд, отставший от нее всего на секунду, подошел и помог девочке встать. Вдова Кейс, которая свернулась на диване калачиком, стараясь защититься от летевшей еды и умственно отсталой дочери, выпрямилась и увидела что-то, болтающееся в руке проповедника. Она знала, что это, но все равно спросила:
— А это что?
— Одна из ваших таблетниц. Вместо мешка для конфет.
— О, — сухо произнесла вдова и направилась к кофейному столику, чтобы поправить его и собрать с пола ветчину
